Сюмбель Таишева: современная притча о Тегеране

В Иран с докладом
Когда позвонила известная журналистка – иранист Аида Соболева с предложением подать заявку для участия в научной конференции в Тегеране, посвященной стратегическому потенциалу исламского вероучения в процессе мирного сосуществования, вначале возникло сомнение. Мне не верилось, что за 2 дня я успею правильно оформить заявку и представить тезисы своего выступления, которое будет интересно такому высокому уровню научных специалистов и теологов со всего Восточного мира и постсоветского пространства. Иран казался мне очень далекой архаичной восточной страной с установленными жесткими морально-этическими правилами. Еще я не успела сесть за компьютер, как в моей голове промелькнула мысль. Вдруг удастся пройти конкурс, а желающих, по словам Аиды, было много. Как выступать, а самое главное, как одеваться и вести себя? Можно ли ходить по улицам одной? Будет ли им интересна моя тема: "Роль ислама в просвещении и образовании татарского народа через периодическую печать на примере журналов "Мәгариф" и "Гаилә hәм мәктәп".
Заполнив заявку и отправив документы по электронной почте, я откинулась на спинку кресла и вспомнила школьные годы, когда мы с подругами увлекались восточной поэзией. В те годы была такая традиция выписывать в отдельную тетрадь философские высказывания, афоризмы великих мыслителей. Тогда мне попались философские строчки Саади со словами:
О утренний ветер! Когда долетишь до Шираза,
Друзьям передай этот свиток рыдающих строк.
Шепни им, что я одинок, что я гибну в изгнанье,
Как рыба, прибоем извергнутая на песок.
Такие слова, как «Шираз», «свиток рыдающих строк», показались мне настолько диковинными, что я выписала их в свою тайную тетрадь с полюбившимися стихотворениями. А рифмующиеся двустишия – как их называют «кыта» – на годы остались в памяти. Может, тогда в глубине души, мне захотелось увидеть этот тайный и дивный пустынный край. Сегодня этот иранский город цветов известен как родина плеяды выдающихся деятелей культуры средневекового Ирана – Хафиза и Саади. Спустя почти тридцать лет в фейсбуке я подписалась на страничку Ирана, но не могла даже предположить того, что смогу увидеть его столицу Тегеран.
А ведь связь Казани и Тегерана, а точнее Волжской Болгарии и Ирана, корнями уходит в далекое прошлое.
Так, еще в 921 году в Ханство Волжской Булгарии прибыло посольство из Багдада – столицы аббасидского Халифата, в состав которого в то время входил Иран, во главе с Назир ал-Хурами как ответ письму хана булгар Алмыш ал-Хасани, где он просил отправить делегацию по наставлению в религию, чтобы она передала законы ислама, помогла возведению мечетей. Как это произошло, мы узнаем из записей "Рисала" одного из членов посольства – Ахмада ибн Фадлана. Кстати, оригинал этих записей сегодня хранится в городе Мешхед Республики Иран, в Библиотеке Музея при Мавзолее имама Резы – главной святыни Исламской Республики Иран. Вот как автор описывает момент чтения послания Халифа: "...когда мы кончили его чтение, то они (то есть подданные Булгар) возгласили: "Велик Аллах!" с таким возгласом, от которого затряслась земля". Хотя и до приезда делегации на этих землях имелись кое-какие элементы ислама, в том числе скромные мечети и муллы, согласно этому историческому документу, проникновение в Урало-Поволжье ислама как религиозной системы начинается в X веке. С тех пор татары считают себя истинными мусульманами. Под мощным влиянием ислама общая для всех тюркских народов руническая письменность вытесняется арабской, которая используется в течение нескольких столетий, вплоть до перехода на латинскую графику в 1927 году. С использованием арабской графики писалась и издавалась вся татарская литература, в том числе известная в мусульманском мире поэма "Йосыф вә Зөләйха" Кол Гали.
Не прошло и двух дней, как позвонили и подтвердили приглашение в Тегеран. Я поспешила поделиться своей радостью с подругой, а заодно получить контакты переводчицы с русского на персидский язык. Хотелось достойно показать Татарстан и выполнить переводы презентации на фарси, а сам текст на английский язык. Как оказалось, английский очень популярен в стране, начиная от администраторов на стойке ресепшн, продавцов в современных торговых центрах в лучших европейских традициях и , конечно же, студентов и их преподавателей.

ТЕГЕРАНСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

От имени Тегеранского Государственного Университета и Фонда Ибн Сины из России для участия в конференции были приглашены три участника. С одним из них имамом города Волгоградской области Имамом Бата Кифах Мохаммад мы познакомились на стойке регистрации самолета, и он стал моим ангелом хранителем в чужой стране.Крупнейший мегаполис, расположенный у подножья горного хребта Эльбурс, встретил нас радушно после московских дождей горячим ветром песков. Как узнали позднее, в нем население составляет около 20 млн, 15 млн жителей которого живут здесь постоянно. Оставшиеся 5 млн – это туристы, студенты, приезжие специалисты.
В первый вечер был проведен круглый стол, своего рода вечер знакомства с участниками, где декан факультета теологии и исламских наук Тегеранского университета Маджид Маареф и организаторы конференции рассказали о Тегеранском университете и о роли ислама в мире. Лицо декана показалось знакомым. Я видела его фотографию на сайте Казанского университета. Оказывается, он в составе делегации Тегеранского университета и различных ведомств Ирана в 2018 году побывал в Казани, а на встрече в Казанском Государственном университете обсуждались возможные научные и образовательные проекты в сфере исламоведения. Это не случайно, поскольку при нашем Университете работает Ресурсный центр КФУ по развитию исламского и исламоведческого образования.
Организаторы конференции объявили, что на пленарке будет присутствовать третий представитель России – Абдулгамид Османович Булатов, начальник управления Федерального агентства по делам национальностей. Поэтому, когда предложили занять место в огромном зале научной библиотеки Тегеранского университета рядом с по европейски одетым мужчиной, я не колеблясь спросила его: «Вы господин Булатов?» «Я – Таиров. Но для вас могу быть Булатовым», – радушно ответил светловолосый мужчина. «Во мне много намешано кровей, и татарской, и азербайджанской», – сказал он. Да, мир тесен. Но не настолько же, чтобы в Тегеране познакомиться с человеком, чья бабушка была татаркой из Нижегородской области! Так мы подружились с Рафиком Анваровичем, который является вице-президентом АО «Центр военно-стратегических исследований» Казахстана. С другой стороны от нас с шейхом сидел ученый-ирановед Габиль Джамалов. Являясь заместителем директора по общим вопросам Института философии НАНА, он представлял Азербайджанскую Республику.
Тегеранский университет, который территориально занимает целый квартал в городе, является одним из старейших вузов. Многие богатые семьи отдают своих детей и внуков учиться именно в этот престижный вуз. «Здесь учатся отпрыски богатых семей со всего Востока. В них, как правило, растут четверо-пятеро детей, и каждый из них получает образование в отдельной стране,"– разъясняли мои спутники. Здесь, в университете, обучение осуществляется по различным направлениям. Большое значение придается юриспруденции в шариате, медицине, информатике и компьютерным технологиям. Сегодня Иран, наряду с Китаем, Японией, Индией и США, находится среди лидеров по информационным технологиям.
Накануне нашего визита произошло одно событие: над Ормузским проливом, который соединяет Персидский залив и Оманский залив, был сбит беспилотный летательный аппарат США стоимостью 220 млн долларов. По сообщению мировых СМИ, этот аппарат для наблюдения с воздуха представляет большую ценность, поскольку содержит передовые технологии. Во время перерыва между пленарной и секционной частями конференции её участники не обошли эту тему, вызвавшую большой интерес. Звучали мнения, что для создания подобной уникальной начинки потребуется не менее шести месяцев, а сам он может использоваться для изучения прогрессивной технологии. В результате США обещали ввести санкции и даже заявили о возможности начала войны в Иране. Поэтому тема мирного сосуществования, вынесенная в название конференции, была как никогда актуальна.
Все участники конференции подчеркивали, что ислам – мирная религия. Сегодня он является основной официальной религией в более чем в тридцати странах. По миру мусульманами считают себя более 1,8 млрд человек, проживающих в более чем 125 странах мира. В республике Иран, которая была основана относительно недавно – 1 апреля 1979 года в результате Исламской революции под руководством аятоллы Хомейни, ислам является государственной религией. Здесь подавляющее большинство исповедуют ислам шиитского толка. В исламе, как нам известно, множество течений, крупнейшие из которых – сунниты и шииты. Татары, к примеру, являются суннитами.
В большинстве докладов ораторы коснулись именно этой темы. Все до единого подчёркивали необходимость преодоления противостояния между суннитами и шиитами и, соответственно, странами, проповедующими эти два течения единой религии. Спикеры, приводя в пример аяты из Корана, говорили, что, наоборот, ислам должен стать фактором сплоченности. Русскоговорящие участники конференции разъяснили мне, что причина негласной конфронтации не только в разных течениях религии, но и из-за выстраиваемой политики лидеров мусульманских стран с американской администрацией. Бата Кифах Мохаммад подходит к этой проблеме философски: "Всевышний не поменяет состояние народа до тех пор, как он сам себя не поменяет. Люди придут в религию не потому, что этого хотят их родители, а потому что они должны познать смысл, философию образования".
Кстати, в Тегеране очень высок процент жителей с высшим образованием. По данным открытых источников, в этой стране на вузы и школы приходится 20 процентов бюджетных расходов. А это 5 процентов от ВВП. К примеру, в 2018 году Россия выделила на образование 0,7 процентов от ВВП.
На самой конференции присутствовали учёные, религиозные деятели, теологи, исламоведы, учителя персидского языка и литературы из 50 стран мира, в том числе из Азербайджана, Афганистана, Бангладеш, Грузии, Египта, Казахстана, Ливана, Палестины, Турции, Ирана, Малайзии и других стран. Большинство участников были мужчины, а женщин было около 20 человек. Насколько я поняла, заработная плата присутствующих здесь мужчин-педагогов персидского языка и литературы, исламоведов высока и позволяет им содержать семьи с несколькими детьми.
В странах, где ислам является государственной религией, изучение её является обязательным. По мнению присутствовавших педагогов и исламоведов, со школьной парты необходимо начинать разъяснять детям значение ислама, рассказывать о национальном и религиозном отличии людей, воспитывать уважение к людям другого цвета кожи. Кстати, среди выступающих были мусульмане с черным цветом кожи. «Очень важно разъяснять философию ислама, намаза и даже чадры», – говорили выступающие.
Как живется женщинам в Иране?
В Тегеранском университете несколько тысяч (более 1900) иностранных студентов учатся на различных факультетах, в том числе по теологии. Есть и те, кто приезжает продолжить обучение на платной основе в аспирантуре по международной политике. Для этого сначала нужно целый год изучать фарси. Такое образование получает и дочь Рафика Таирова - Диана, закончившая магистратуру в Стамбульском университете. Когда впервые в холле нашего отеля я увидела эту голубоглазую, светловолосую, стройную девушку вместе с ее отцом, была поражена сначала ее красотой, а после общения – глубиной знаний и целеустремленностью. Если в Татарстане на протяжении последних лет успешно реализуется проект «Алгарыш», то в дружеском нам Казахстане эта образовательная программа «Болачак». Обоих объединяет русское слово «Будущее».
Вместе с ней и участниками конференции мы обсуждали темы, прозвучавшие параллельно на трех секциях. Я продолжаю интересоваться темой образования в школах и вузах. Одной из самых важных проблем в обществе является то, что женщины стремятся сначала получить высшее образование, только потом – выйти замуж. В результате, как и в России, возросло число поздних браков и поздно рожденных детей. Если так дальше пойдет, сокрушались мужчины, то нация будет стареть, а демографическая проблема обостряться. В Иране раньше в семье было восемь – десять детей (а по Корану все зачатые дети должны быть рождены), то сейчас чаще по три – четыре ребенка. Такие семьи мы видели в Читгере, прогуливаясь вечером вдоль одноимённого искусственно созданного озера (по-персидски «дарьяче» означает озеро) в дорогом современном районе города на западе Тегерана.
Английский язык очень популярен в этой восточной стране. В школе можно выбрать шесть иностранных языков, включая русский, к которому растет внимание из года в год. Родители стремятся к тому, чтобы дети владели как восточными, так и европейскими языками. «В Тегеране есть государственные, финансируемые целиком за счет государства садики и школы. А также имеются дорогие частные садики и школы. В частных учебных заведениях плата за обучение варьируется от одной до двух тысяч долларов в год. Туда отдают детей из состоятельных семей», – объяснила мне Диана. В начальной школе, называемой дабестан, с 6 до 11 лет мальчики и девочки учатся вместе. В 2012 году была проведена реформа образования, которая позволила одному учителю вести три предмета. Спустя пять лет обучения в младших классах все ученики сдают единый национальный экзамен и получают сертификат о начальном образовании. Затем происходит разделение обучения и воспитания по полу. Средняя школа рахнамаи длится еще три года, во время которых девочкам, как и у нас, дают уроки домоводства. Мальчики начинают получать знания по довоенной подготовке.
Дабирестан (так называется старшая школа, которая начинается в 14 лет) – это уже подготовка к вступлению во взрослую жизнь, когда учащиеся определяются с продолжением образования в том или ином колледже или вузе и, соответственно, выбирают нужное из трех направлений: точные, гуманитарные или исламские науки. В отличие от нашей системы, в иранской школе и вузе 20-балльная система. В Турции, к примеру, как у нас, стобалльная. «После Турции привыкнуть к новой системе было непросто. Первые месяцы баллы не ставят, дают возможность приспособиться. К учебе должен быть серьезный подход, чтобы получить высокую оценку», – разъясняет мне Диана.
«В Тегеране много государственных и частных вузов», – присоединяется к разговору заместитель директора института философии Академии наук Азербайджана седоволосый Габиль Джамалов. Когда-то, еще совсем юнцом, при Советском Союзе он работал в Посольстве СССР в Иране, а затем еще четыре года в Кабуле. Вместе с Дианой они стали моими гидами по Тегерану, который известен нам прежде всего по фильму восемьдесятых годов "Тегеран 43". Напомню, в нем речь идет о политическом событии того года, когда во время тегеранской конференции планировалось убийство руководителей держав-противников Германии во Второй Мировой войне – Иосифа Сталина, Франклина Рузвельта и Уинстона Черчилля.
Сами иранцы во время общения все чаще говорят о революции 1979 года как о переломном событии для страны. По словам Габиля Джамалова, иранцы очень благодарны вождю революции аятолле Хомейни, который после свержения шахского монархического режима Пехлеви создал новый политический строй. До этого шах проводил радикальную вестернизацию Ирана. Эта политика, ориентированная на западные традиции, наряду с тяжелой экономической ситуацией в стране, растущей распущенностью, о которой не любят здесь вспоминать, породила недовольство населения. 1 апреля 1979 года после проведения всенародного референдума Иран был официально провозглашён исламской республикой, а 3 декабря того же года была принята новая конституция.
«Я с коллегами в те дни находился в Тегеране. Тогда это был небольшой городок (Ред. - речь идет о загородной резиденции советского посольства «Зарганде»), без специального разрешения мы не могли выйти в город. Но однажды по работе выехали на советском УАЗике. Окружившие нас люди в военной форме долго не отпускали, подумав, что мы военные. Пришлось предъявить документы и объясняться». Впоследствии им запретили выезжать на этой марке машины. Так за чашкой мы сидели и вспоминали интересные моменты из истории этой страны. Чаепитие здесь, как, наверное, во всех восточных странах, особая церемония. «Чай не попьешь, где силы найдешь», – словами из пословицы проговорил Габиль ага, прихлебывая ароматный чай.
К воде и к хлебу здесь существует особое уважение. Даже логотип конференции напоминал каплю воды. Вода – это самое святое в пустыне. Наверное, поэтому в аэропорту при досмотре никто не забирает бутылку с водой. А в холлах располагаются устройства, больше напоминающие раковину с кранами, из которых любой бесплатно может налить себе в стаканчик воды. Потом при посещении мечети я еще раз обратила внимание на бережное отношение к воде. В здание забежал один из детей и что-то сказал на фарси встречавшей гостей женщине. Оказалось, она была женой местного имама и повела ребенка в небольшую комнату. Мальчик оттуда выбежал с двумя стаканами воды. Не прошло и минуты, как он вновь прибежал, зная, что здесь ему в воде не откажут.
«Самое главное садака – это вода», – разъясняли мне участники конференции, с которыми мы к концу четвертого дня очень подружились. Без воды в 40 - градусную жару обойтись очень тяжело. Её предлагают везде. Так воду и щербет из розовый воды предложили нам на одной из центральных улиц Фирдауси. Направляясь в сторону оперного театра им. Рудаки – роскошный подарок к коронации шаха Ирана Мохаммеда Резы Пехлеви своей супруге, императрице Фарах, стали свидетелями национального праздника: по улице ехали открытые грузовые машины. На их платформах стояли военные и гражданские лица, которые в микрофон говорили о том, что в этот день состоится торжественное захоронение найденных останков 150 воинов, погибших во время Священной обороны –ирано-иракской войны 1980-1988 гг. Параллельно в параде шли тысячи иранцев.
Везде очень радушное отношение к иностранцам. Увидев меня на конференции, студентки, пришедшие после работы в читальный зал, попросили сфотографироваться с ними на память. «У вас под белым шарфом национальный убор, в котором вы выглядите как королева», – сказали они. Действительно, я пришла в длинном платье, по фасону напоминавшем национальное татарское платье, на голову надела маленький, ручной вышивки калфак модели 19 века. Национальная одежда вызвала больший интерес, чем даже выступления. «Мы поставим эти снимки с вашего разрешения в интернет», – сказала одна из девушек. Не знаю, какие сети у них работают, но фейсбук у всех у нас был заблокирован.
В городе местные жители, в том числе журналисты, узнав, что перед ними гости из России и Казахстана, также начали делать селфи. «Теперь вы будете на первой полосе наших газет», – прокомментировали мои иранские коллеги. К слову сказать, в Тегеране очень много читают. Мы прошлись по очень длинной улице, где на первых этажах зданий располагаются десятки книжных магазинов. Зайдя в один из них, удивились как высокому качеству, ярким иллюстрациям книг, так и их низкой стоимости. В среднем, издания, которые у нас стоят от 700 рублей и выше, обошлись мне в сто пятьдесят- двести рублей. Несколько газет в цвете с яркими фотографиями бесплатно предлагались постояльцам нашего отеля с красивым названием «Альбруц», по-нашему – Эльбурс. Получается, покупка книг здесь доступна любому сословию. Меня еще больше удивило то, что в Иране не принято демонстрировать свое состояние: за все 4 дня из дорогих автомобилей лишь однажды увидели Порше Кайен. Из украшений женщины, в основном, носят ажурные изделия из серебра.
Во время частной экскурсии, попав в суннитскую мечеть, я сначала очень сильно переживала. "Ах, если бы я только знала фарси или арабский, как наши деды и бабушки", – подумала я. Пришлось сначала изъяснятся поклонами головы и жестами. К счастью, среди мусульманок несколько молодых женщин свободно разговаривали на английском языке. Мы разговорились с ними после пятничного намаза. Все были красиво одеты, молодые женщины пришли с маленькими детьми, были среди них и беременные, для которых, как и для пожилых, были в первом ряду поставлены стулья. В отличие от общественных мест, все женщины сверх своей одежды были покрыты чадрой, кто-то черной, а кто-то светлой хлопчатобумажной.
Ко мне подошла молодая женщина, выделявшаяся своей внешностью: «Меня зовут Ясмина», – представилась она. Еще несколько лет назад она была буддисткой, а теперь стала мусульманкой. На вопрос, как произошел такой переворот, она, улыбаясь, ответила, что в чудесном судьбоносном сне ей явился пророк Мохаммед и она, следуя его велению, изменила свою жизнь и судьбу. После намаза жена имама пригласила меня в гости на праздничный обед. Признаюсь честно, очень хотелось познакомиться поближе с традициями и бытом, однако я поторопилась к группе своих коллег, которые уже собрались около автобуса. Пока Ясмина провожала меня, она поделилась своей мечтой посетить Россию и Татарстан. «Мы так много положительного слышим о вашей стране», - сказала она. А спустя пару минут она познакомила меня со своим молодым мужем. Представившись, он сказал: «Не думайте, что это наша суннитская мечеть. Это помещение мы снимаем в аренду и надеемся построить настоящую мечеть».
Действительно, по сравнению с роскошными шиитскими мечетями в городе или находящейся на территории Университета, это было очень скромное двухэтажное здание без минерета, в котором мужчин и женщин отделяла лишь низкая деревянная ширма. Женщины, находящиеся позади мужчин, могли видеть, как они совершают намаз.
Кстати о чадре. Когда я готовилась к вылету в Иран, больше всего мои подруги, на мгновение ока ставшие моими личными стилистами, интересовались, а надевают ли чадру на улицах Ирана. Надевают. Однако если в центре города чаще всего можно встретить женщин, одетых в черную чадру, то в современной части города и на территории университета иранки одеты очень современно. В обществе после революции был введен дресс-код, согласно которому на голове должен быть длинный шарф, а руки и ноги покрыты. В основном, девушки надевают свободные, необтягивающие брюки, а верхний балахон должен спадать до уровня чуть выше колен. Если под изящно накинутым шарфом виднеются волосы, это не возбраняется. Такого, как в последнее время принято у нас надетый поверх легкой шапки платок, не наблюдается. Одеваются девушки очень стильно, предпочтение отдавая натуральным тканям. В синтетической одежде долго находиться в жару невозможно. Пока мы прогуливались вечером после знойного дня (температура днем поднялась до 40 градусов жары), я обратила внимание на то, что девочки до 12 лет, то есть до своего полового созревания, как и положено по Корану, вовсе не покрывают голову. У нас же в Казани теперь не редкость встретить девочек, укутанных в платок с 4-5-летнего возраста. Интересно получается с обувью. В Татарстане девушки в платках часто носят открытые танкетки на босую ногу. А вот мне советовали взять закрытую обувь. Удобная для помещений, она оказалась некомфортной для улицы – ноги быстро потеют. Видимо, поэтому в Иране среди молодых женщин есть и те, кто выбирает легкие босоножки. Общее правило дресс-кода здесь не всех приводит в восторг. Уже в самолете я обратила внимание на странное явление.Когда мы разместились по своим местам все женщины были в европейской одежде. Я подумала, что это туристы. Когда же открыла глаза после сна перед приземлением, изумилась превращению их до неузнаваемости. Готовясь к посадке, они переоделись в туалете в традиционную одежду и покрыли головы. Такое же произошло на обратном пути. Получается, что как только самолет из Ирана набирает высоту, то девушки переодеваются в европейскую одежду и снимают платок. Как мне разъяснила одна из студенток, которая пришла на конференцию, исторически чадра служила инструментом защиты чести женщины. Когда ночью женщине приходилось находиться на улице по какой-то причине одной или перемещаться от одной юрты к другой, черный цвет чадры сливался с ночью. Таким образом, в период войн противоборствующих племен никто не мог ее заметить. Сегодня философия чадры преподносится как уважение к личности и личностной территории, человеческих прав каждого человека.
В Иране к женщине в обществе относятся уважительно. Сегодня иранская женщина может реализовать себя не только в семье, но и в карьере. Одним из свидетельств этого является авангардный мост Табийят, автором которого является архитектор Лейла Арагиан. Она в свои 26 лет представила своеобразный проект. Несмотря на сложности, мост был построен через одну из центральных столичных дорог. Это сооружение в буквальном смысле слова проложило путь авангардным иранским дизайнерам. Вторым понравившимся мне объектом стала телебашня Бордже Милад, которая является своего рода маяком: в какой части города ни находишься, будешь видеть ее и, несмотря на сложную паутину дорог, не заплутаешься. В этой стране, если можно так сказать, культ детей. Будучи в Турции на отдыхе, я удивлялась тому, что, пока женщины спокойно пьют чай или сидят около бассейна, мужчины, не беспокоя их, занимаются детьми. Оказывается это относится и к Ирану. Здесь мужчины в большей степени, чем у нас, заняты воспитанием детей. Обращаешь внимание на тот факт, что в супермаркетах и на улице дети меньше капризничают. У нас не редкость, когда ребенок, получив отказ в покупке игрушки или сладости, начинает, образно говоря, кататься по полу. Тут за все дни пребывания я увидела одного-двух плачущих детей.
За время этого краткого визита мне не удалось побывать на историческом Тегеранском базаре, посетить старейший исторический памятник Дворец Голестан, Иранский национальный музей или музей ковров. В глубине души очень надеюсь, что, открыв для себя эту загадочную страну, смогу посетить ее еще не один раз.

Сюмбель ТАИШЕВА