Ильяс Айдаров: «Я вырос в семье архитекторов»

Вторая встреча произошла весной этого года на пресс-конференции, где была представлена историческая трилогия, иллюстрации ко второму и третьему тому которой были выполнены этим замечательным художником. Оригиналы рисунков были представлены на выставке в АО «Татмедиа». После фотосессии Ильяс и его очаровательная супруга Полина пригласили меня в Москву, в творческую галерею художника. И вот я здесь. Знакомство с творчеством продолжается более часа. После экскурсии по студии мы сидим на кухне и беседуем о жизни и грядущих планах творца и его музы Полины.

ИСТОРИЧЕСКИЕ КОРНИ

– Ильяс, признаюсь честно, я нахожусь под огромным впечатлением от ваших картин, на историю появления которых, несомненно, оказали влияние ваши корни. Вы являетесь правнуком Мутыгуллы Тухватуллина, татарского просветителя, духовного наставника и учителя великого татарского поэта Габдуллы Тукая, и сыном известного архитектора Сайяра Айдарова. Каким вы помните свое детство и общение со своими родителями и более старшим поколением?

– Моя бабушка – известная татарская актриса, прима оперной сцены и первая народная артистка Республики Татарстан − Галия Кайбицкая была замужем за оперным певцом Ситдиком Айдаровым. У них был красивый творческий союз. Своего деда при жизни я не видел. Он ушел от нас совсем молодым в 1938 году в возрасте 42 лет, когда мой отец, его единственный ребенок, был совсем маленьким. Второй раз бабушка создала семью с дирижером и скрипачом Ильясом Ваккасовичем Аухадеевым. Вы знаете, он был директором Татарского государственного театра оперы и балета им. М. Джалиля, а затем руководителем Казанского музыкального училища. Меня назвали в честь него, сводного деда.

Его я прекрасно помню. Сохранились фотографии, где я сижу у него на коленях, а бабушка, Галия Мутыгулловна, держит меня за руку. Это время я помню очень хорошо. Помню, когда мы приезжали на большие праздники, на Новый год, то встречались со всем огромным семейством. У отца были сводный брат Эрик и сводная сестра Руша. Бабушка дарила нам по железному рублю – это была наша маленькая детская мечта. Так у меня собралась целая коллекция. Все садились за праздничный стол, на который подавались губадия и другие национальные блюда, разговаривали, а затем собирались вокруг пианино и слушали национальную музыку. Тогда мы, дети, еще не знали, кто такой Тукай, и не интересовались его стихами. Это уже позже мы узнали о его значении для татарского народа. Я фактически через одно рукопожатие с Тукаем.

– Ваш прадед − известный просветитель, имам татарской Красной мечети города Уральска Мутыгулла Тухватуллин¹ сыграл очень важную роль в жизни маленького Габдуллы после того, как он остался сиротой…

– Мутыгулла Тухватуллин, отец Галии Кайбицкой, взял Габдуллу Тукая в восьмилетнем возрасте в свою семью. Он известен как основатель медресе «Мутыгия» в Уральске. Когда подрос брат Галии – Камиль Тухватуллин, они вместе с Габдуллой в подвале здания в Уральске издавали газеты. Сейчас после проведенной реставрации здесь размещается Музей Тукая, там даже сохранились исторические элементы того времени, сохранился печатный станок той эпохи. Я был в этом здании, передал в дар много картин с портретами Галии Кайбицкой, Мутыгуллы Тухватуллина с маленьким Тукаем.

У меня в архиве есть фотография, когда встретились три президента – Президент России Владимир Путин, первый Президент Татарстана Минтимер Шаймиев² и Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев³. Ими было принято решение о выделении финансирования (гранта) на восстановление и реконструкцию здания и создании музея в этом здании.

– Все мы помним фотографию Сары Садыковой, отличительной чертой образа которой был национальный калфак, украшавший ее голову. Ваша бабушка, Галия Кайбицкая, тоже любила надевать калфак. Сохранились ли ее личные вещи и будет ли открыт ее музей в Казани?

– Мемориальная мебель, книги, семейные фотографии и реликвии, проигрыватель, мемуары, ноты и театральные костюмы сейчас хранятся в музее, который носит имя Галии Кайбицкой. Он располагается в селе Большие Кайбицы, и был открыт в 1998 году. Галия, как и ее другой брат Адгам, взяла псевдоним Кайбицкая, поскольку корни ее семьи происходят из этого края. Мутыгулла Тухватуллин родился в 1840 году (по другим данным − в 1845-м) в деревне Малые Кайбицы, которая входила в состав Казанской губернии. Сама она родилась в Уральске в 1905 году. Я передал в музей свою коллекцию картин, в том числе портреты своей бабушки и фотографии. Сохранился личный штемпель Мутыгуллы Тухватуллина. Кто-то впоследствии передал мои личные вещи, мольберт. Увидев их, я за шутку принял, сам я этим не занимался. Даже неловко стало.

– В этом году исполняется сто лет татарскому театру «Эшче» в Москве под руководством Газиза Айдарского⁴. Галия Кайбицкая поступила в Татарскую оперную студию при Московской консерватории в 1925 году. Она так же, как Асия Измайлова, Наиля Рахматуллина, считала Газиза Айдарского своим учителем. По воспоминаниям современников, двери его казанской квартиры всегда были открыты и там проходили музыкально-поэтические вечера с участием композитора Салиха Сайдашева, Ситдика Айдарова (супруга Галии Кайбицкой), Хади Такташа, поэта Фаиза Туишева, гармониста Султана Габяши.

– Галия Кайбицкая жила в Казани на ул. Профсоюзной. На доме нет памятной таблички. Когда в последний раз я проезжал мимо него, то видел, что окна нараспашку, в нем сейчас никто не живет, и, возможно, там будет проводиться реставрация. Надеюсь. Слева находится двусторонний спуск к бывшему Дому печати, ныне гостинице «Ногай». Направо, через подворотню, находится дом, где она жила.

– Кто привил вам любовь к живописи?

– Я рос в творческой семье. Мой отец − известный архитектор Сайяр Ситдикович − на протяжении 18 лет был председателем Союза архитекторов, поэтому я волей-неволей с детства рисовал. В художественной школе №1 в Казани я недоучился, поскольку занятия мне порядком надоели, как это бывает у детей. Она располагалась на площади Свободы, несколько лет назад переехала в новое здание Театра кукол. По стопам отца я поступил в Московский архитектурный институт. Через пару лет судьба меня свела с главным редактором журнала «Юность», и я более десяти лет иллюстрировал журналы «Огонек», «Смена», «Вокруг света», «Подвиг», «Искатель», «Советский воин» и др. Также книги: собрание сочинений А. Дюма, М. Алданова и отдельные книги других писателей. Работал внештатно. После окончания вуза меня распределили в Центрвоенпроект, куда я приходил к 8 утра, к 11 часам выполнял возложенную на меня работу, уходил и появлялся часа через четыре. Однажды меня к себе вызвал руководитель и сказал, что такой подход к делу расхолаживает коллектив, и предложил сделать выбор. В результате я ушел на вольные хлеба в Художественный комбинат⁵. Там нужно было самостоятельно находить заказы. Деньги получал сдельно, выполнив заказ. При этом не нужно было ходить на работу. Мне это позволяло выполнять много проектов и работать.

Когда в Москве открылась галерея «МАРС», я на рассмотрение художественному совету принес три свои абстрактные работы– условно говоря, красиво налитые и абстрактно размазанные краски. Члены совета одобрили и поинтересовались ценой. Помню, что растерялся и предложил им самим назначить цену. При ежемесячной зарплате в 115 рублей, они спросили: «По 350 рублей тебя устроит?» Речь шла за каждую картину. На другой день мне позвонил директор галереи и сообщил, что мои работы очень понравились его жене. А я-то ждал какого-нибудь подвоха. «Не возражаешь, если мы сами выкупим твои работы?» – поинтересовался он. «Конечно!» – с радостью ответил я.

– Как в семье отнеслись к вашему выбору профессии?

– Мой отец несерьезно относился к моим рисункам, наверное, считал, что это лишь увлечение. Когда я учился в Москве и наездами приезжал в Казань, привозя с собой журналы и книги с моими иллюстрациями, отец однажды сказал мне: «Ильяс, ты нашел свою нишу. С уважением отношусь к тому, чем ты занимаешься». И дал мне хәер-дога– свое отцовское благословение.

Я рос вместе со своим старшим братом Равилем, он стал, как наш папа, архитектором и сейчас является профессором и кандидатом архитектуры. Он преподает в КГАСУ.

– В Москве огромное количество издательств. Почему выбор пал на журналы?

– У меня был кумир Геннадий Новожилов, он был известным художником-иллюстратором книг и журналов. Я его картинки вырезал и делал подборку. Как-то набрался наглости и позвонил ему со словами: «Геннадий Дмитриевич! Я обожаю ваше творчество. Мечтаю с вами познакомиться!» А он мне отвечает: «У меня намечена командировка. Оставь свой телефон, и мы созвонимся». На другой день он мне позвонил и сообщил, что командировку перенесли. Так мы договорились о встрече у меня в гостях. Познакомившись с моими работами, он дал следующую оценку: «Что касается архитектуры, то вопросов никаких нет. Что касается образов людей, то нужно над ними еще поработать, понять и прочувствовать характер человека. К примеру, военная тематика. У немцев складки одежды ложатся иначе, потому что ткань другая. Если рисуешь «Опель», то надо уловить, «схватить» особенность автомобиля». Он произвел на меня огромное впечатление тем, как нужно относиться к своему творению. Когда мы встретились в редакции журналов «Смена», «Юность», «Огонек», он мне полушутя сказал: «Пора бы к твоим рукам начать привязывать камешки. А то начал меня теснить». Мне это дорого было слышать.

Спустя годы был такой случай. На даче работал печник, и ему нужен был помощник. Он попросил меня найти человека. Недалеко был пост ГАИ, и вот ее сотрудник, крупный такой, остановил мой автомобиль, чтобы проверить документы. Он уточнил мою фамилию и, узнав, что я Айдаров, сильно удивился. Мы с ним разговорились, и заодно я спросил, не хочет ли он в нерабочее время поработать печником. Оказалось, что этот гаишник, когда служил в армии, любил вырезать мои картинки из журнала «Советский воин» и прикалывать их кнопками над кроватью. Мы с ним подружились, впоследствии он приезжал помогать.

– Смог ли Сайяр Ситдикович воплотить свои проекты в жизнь? Используете ли вы чертежи старинных зданий при создании своих полотен?

– По его авторскому проекту была построена мечеть «Рамадан». Он больше занимался реставрацией, археологией, ездил на раскопки в Болгары, Свияжск, на территории Казанского Кремля. Помню, как мы поехали на раскопки в Болгары, мне тогда было лет 10-12 (сохранилась фотография того периода), там делали восстановительную кладку, и мы в нее положили баночку с запиской, в которой было указано, что здесь был Ильяс Айдаров, и замуровали ее в раствор. В Болгарах есть музей, в котором целый стенд посвящен деятельности моего отца и его разработкам. Несколько своих картин были переданы мной в дар Болгарскому музею. Одна картина называется «Битва за Великие Болгары», вторая является копией моей картины «Татарские просветители».

У меня архитектурное образование, и моя любимая тема − архитектурный пейзаж. Большая серия связана с архитектурными сооружениями Казани, с красивыми особняками – Домом Ушковой, Домом Сандецкого.⁶ Когда я рисую, то подбираю большой объем информации, в том числе фотографии.

– В Москве сохранилось много старинных домов и зданий, связанных с татарами, купцами и предпринимателями. К примеру, Дом Асадуллаева или особняки купца 1-й гильдии Салиха Ерзина на Татарской улице. Об этом свидетельствуют и топонимы: Татарская слобода, Большая Ордынка, Басманная и Ямская улицы, Карамышевская набережная. Когда я работала в Москве в Федеральном агентстве по туризму, то любила прогуливаться по Мясницкой улице. Здесь располагается Дом Черткова, относящийся к XIX веку. Однако, по мнению Гамэра Багаутдинова, корни его уходят глубже. Это был дворец Касимовских царевичей, сыновей и потомков правителей Касимовского ханства, образованного в середине XV века.

– У меня появилась большая серия полотен, посвященных особнякам Москвы и Санкт-Петербурга, в стиле модерн. Если говорить про Дом Асадуллаева, то я написал портрет самого мецената. Шамси Асадуллаев, самый богатый нефтепромышленник, подарил один из своих домов мусульманской общине столицы. Мне хочется передать картину в дар этому дому, о чем я сказал его директору.

– За цикл произведений, посвященных известному татарскому поэту, и тематические выставки в музеях Габдуллы Тукая в Уральске и Казани вы в 2013 году получили Государственную премию им. Г. Тукая…

– В зрелом возрасте у меня появилась серия работ, посвященных Габдулле Тукаю. На них он изображен в мечети Уральска: маленький Тукай сидит и молится, рядом − его учитель и наставник– мой прадед. Несколько выставок прошли в Музее имениГ. Тукая. Из Москвы мы с Полиной приехали в Казань на открытие музея. На торжественное открытие приехали Рустам Минниханов и Минтимер Шарипович.

Когда все собрались в красивом зале, выступил с речью и передал в дар свои картины. А позже, когда меня удостоили чести быть награжденным медалью и премией имени Габдуллы Тукая, я принял очень важное решение – передать денежную часть премии художественной школе № 1, где когда-то учился. Мы с вами уже говорили о том, что мой прадед Мутыгулла воспитал осиротевшего Тукая, дал ему образование и дорогу в жизнь. Получив премию им. Г. Тукая, я решил, что ниточка меценатства в нашей семье не должна прерываться, и подарил деньги школе, которая в свое время открыла мне двери в творческую жизнь. Мне было очень важно через этот поступок почувствовать связь через поколения со своим прадедом. Сделал я это с легким сердцем и большим удовольствием.

– У вас есть серия полотен, посвященных музыкантам: Deep Purple, Led Zeppelin и др. В детстве перед вами не стоял выбор стать архитектором или музыкантом?

– В детстве со мной приходила заниматься учительница фортепиано. Так я учился играть несколько лет. Когда к нам домой приходили гости, отец в шутку говорил: «Сынок, давай сыграй нам трехсотрублевый вальс!» В 8–9-х классах я увлекся барабанами. Помню, мы репетировали (около железнодорожного вокзала был клуб), у барабана сломалась педаль, и я взял починить ее домой. Поздно ночью вернулся, звоню в дверь, а папа спрашивает меня: «Что ты прячешь за спиной?» Увидев педаль, легонько дал мне пощечину и велел ложиться спать. Утром за чашкой чая он мне сказал: «Ильяс, пойми меня правильно. Есть профессия архитектора. Если хочешь играть на барабанах, то, пожалуйста, мы с мамой все для этого сделаем. Если ты хочешь стать барабанщиком, то будь лучшим, а не рядовым. Но пойми, как бы ты на барабанах ни играл, там есть определенный набор комбинаций, и больше их не существует. И ты всю жизнь будешь «долбить» одно и то же. Тебе нужна будет такая жизнь?» После этих слов я серьезно задумался и о карьере барабанщика вскоре забыл.

ОТЕЦ ПЯТЕРЫХ ДЕТЕЙ

– Мы сидим с вами за чайным столом в очень красивой студии. Расскажите о себе.

Полина: – Я окончила педагогический вуз − МГПУ (Московский городской педагогический университет) и несколько лет работала учителем английского языка в школе. Второе образование – архитектурное, поскольку я попала в семью архитекторов: Ильяс, его папа и брат, две его дочери – все архитекторы. Когда я задавала своему мужу вопросы, он мне раньше отвечал, что для этого нужно было пять лет учиться. И я захотела, чтобы и к моему мнению прислушивались, и пошла учиться на факультет дизайна.

– Как вы познакомились с Ильясом? Это, наверное, самый главный вопрос, который интересует его поклонниц.

– Я работала в художественной галерее, куда меня пригласили как специалиста, владеющего иностранным языком, продавать искусство иностранцам. Не так долго успела поработать, однако выучила все картины и заочно познакомилась со всеми художниками, чьи работы у нас выставлялись. Ильяс стал первым художником, которого я увидела вживую.

Ильяс: – В то время должны были привезти мой альбом, который печатался в Испании. Когда книги привезли в Москву, я стал раздавать по всем галереям, с которыми сотрудничал. С двумя книгами я зашел в ту галерею, чтобы подарить их. Одна из сотрудниц закричала: «Полина, выйди, пожалуйста! Тут художник Айдаров принес свои книги». В этот момент она вышла. Глянув на неё (она мне сразу понравилась), сразу достал второй альбом, чтобы подписать. Через несколько дней я начал вспоминать эту встречу – Полина очень красивая, с голубыми глазами – и сам решил ей позвонить и предложить встретиться. К тому моменту я был разведен. И так у нас закрутился роман, который до сих пор крутится уже двадцать с лишним лет. В любви у нас родились три сына.

– Знаменитая художница и модель Гала, уроженка Казани, стала музой Дали, а говоря современными словами, его арт-менеджером, и упорядочила его жизнь. Как раз сейчас в Москве идет потрясающая выставка «Сальвадор Дали & Пабло Пикассо», организованная фондом «Искусство наций».

Ильяс: – Да, она так упорядочила их жизнь, что они жили отдельно. Для того чтобы встретиться с ней, Дали писал записку с просьбой прийти к ней. В моей жизни Полина мне очень сильно помогает и тоже все упорядочивает.

Полина: – Это сейчас я могу заявить о своем вкусе и могу свое слово сказать. (Смеется.) Когда художник рисует картину, то глаз, что называется, «замыливается». Тогда нужно или отложить ее на какое-то время, или посмотреть со стороны. Ильяс иногда откладывает полотно на две недели и потом возвращается, чтобы что-то подправить. Если это нужно быстро сделать, то со стороны кто-то должен критически посмотреть.

– Многие творческие люди – писатели, журналисты и художники − достаточно критически относятся к своим произведениям спустя какое-то время. Наверное, это хорошо, когда есть рядом такой близкий человек, который без прикрас может сказать свое мнение…

Ильяс: – Лет десять назад я написал портрет Николая II, и на днях, когда мы рассматривали, сказал, что нужно немного подправить, и свет на картине по-другому заиграет, появится дополнительный объем. В целом, я редко критически отношусь к своим работам и подправляю. Третьяков запретил пускать Репина в галерею с этюдником, потому что он всегда подправлял и дописывал свои работы.

Иногда, когда я прихожу в гости к друзьям и вижу свои картины, то сам себя спрашиваю: «Неужели это я нарисовал?» Когда творишь, то испытываешь кураж. Затем он постепенно проходит. Когда поступает интересный заказ, то теряется счет времени. Когда поступило предложение из Казани создать иллюстрации к исторической трилогии Евгения Сухова, то работал днями и ночами. Читать книгу было настолько интересно – я создал ровно сто иллюстраций, которые нужно было скомпоновать определенным образом. Все персонажи и события подлинные, поэтому старался изображать людей узнаваемыми, а интерьеры и архитектуру – достоверными.

– Сотрудничаете ли вы с казанскими издательствами, к примеру, с Татарским книжным издательством? Недавно в свет вышла книга Фирдауса Гыймалтдинова «Урда ханы Үзбәк». Может быть, вам, в случае перевода на русский язык, было бы интересно ее проиллюстрировать? Наверное, не все издательства могут заплатить высокий гонорар?

Ильяс: – Дело не в гонораре, а в том, чтобы работа была интересной. Недавно мне предложили за солидные деньги проиллюстрировать книгу про строительную компанию. Однако возник вопрос: «Какие иллюстрации нужно нарисовать?» Я сам позвонил два года назад редактору некогда популярного журнала «Искатель», сказал, что соскучился, и попросил дать мне что-нибудь нарисовать. Он мне ответил: «У нас гонорар не такой, как вы хотите». Я ему ответил, что хочу работать ради удовольствия. В результате он дал мне заказ для иллюстрирования книги. Это был проект для души.

– В одной из комнат мастерской развешаны ваши фотографии с известными во всем мире политиками, модельерами, ведущими. Многие запечатлены на ваших полотнах, и сейчас эти картины представлены в ведущих коллекциях по всему миру. Любит вас светская тусовка. У вас есть портреты представителей нашей богемы: Никиты Михалкова, Льва Лещенко, Владимира Винокура, Мстислава Ростроповича, Юрия Башмета, Филиппа Киркорова и многих других...

– Все началось с портрета Аллы Пугачевой. Моя дочь очень любила ее песни, и я спросил, хочет ли она познакомиться со своим кумиром. Так я написал портрет Аллы Борисовны. Сарафанное радио заработало, и скоро мне позвонили и сообщили, что прима нас ждет в три часа дня. Мы быстро с дочкой собрались и приехали. Портрет ей очень понравился. Был период, когда Алла Пугачева издавала журнал «Алла». Фотография с ее портретом была опубликована в этом журнале. После этого ко мне стали обращаться один за другим. Сейчас я работаю над портретом Виктора Дубинина, первого начальника Генштаба Вооруженных Сил РФ⁷. Его дочь подарила мне книгу «Приказываю жить» о легендарной жизни генерала, который спас многих своих товарищей и сумел вывести их с поля боя.

– На одном из ваших полотен легендарный кутюрье Пьер Карден.

– Эту работу я подарил ему на обеде, данном в честь французского гостя в Москве. Он высоко оценил ее и, принимая в дар, с благодарностью сказал мне: «Меня впервые нарисовали так, как мне нравится!» И пригласил меня к себе в гости во Францию. Эрнст Неизвестный сказал, что не видит ни одного слабого места в портрете, который я ему написал. Многие работы я начал создавать в своей крошечной мастерской площадью 14 квадратных метров.

– Многие художники говорили мне, что сейчас очень сложно продать картины. У некоторых арт-менеджерами становятся супруги… Какие у вас творческие планы на будущее?

Ильяс: – Сейчас мы с Полиной готовимся к моей выставке акварели, которая пройдет в «Дом Аrt» осенью в Казани. 130 акварелей уже готовы и ждут. У нас уже дважды проходили здесь выставки, на них собирался весь культурный бомонд. Хозяином галереи Вадимом Афанасьевым мы очень дружим. Исторически этот бывший особняк на ул.Некрасова принадлежал дальним родственникам его жены Анны. Они его выкупили и создали еще один культурный центр в столице Татарстана.

Эта удивительная, теплая и душевная галерея стала настоящим местом притяжения для художников и любителей искусства. Жизнь там кипит не останавливаясь. Вадим с Аней − большие молодцы!

Полина: – Я ни в коем случае не являюсь его арт-менеджером. Ильяс− очень самодостаточный художник, и у него столько друзей, знакомых и почитателей его творчества. Бывает, что кто-то из них переезжает и хочет обновить интерьер своей квартиры и обращается за новой работой. Сейчас галерейный бизнес из-за развития интернета сильно просел. Ильяса находят через соцсети. Аренда помещений для выставок в Москве стоит огромных денег, и смысла их проводить становится все меньше.

– Кто из ваших детей продолжает династию художников? Есть ли у вас традиция со всей семьей ходить на выставки, к примеру, смотреть экспозиции Третьяковской галереи?

– Мой средний сын Даниэль. Он в этом году оканчивает Московскую центральную школу при Российской Академии художеств, как и две мои дочери. Даниэль классно рисует, я даже представить себе не могу, чтобы так творил в его годы. Педагоги в классе ему ставят отдельный натюрморт, более сложный. После летней практики педагог поздравил нас с успехами сына.

В прошлом году мы с детьми приезжали в Казань, посетили Болгары, объездили все исторические места, связанные с жизнью Габдуллы Тукая, две наши улицы Казани – имени Ситдика Айдарова⁸ и имени Галии Кайбицкой⁹. Здесь на память мы сделали семейные фотографии. Мое детство прошло в трехэтажном кирпичном доме на ул.Лесгафта, 24. Рядом находились красивые деревянные дома, некоторых уже и нет. Сейчас все застроено. А наш дом стоит за сквериком после кинотеатра «Мир». Около Шамовской больницы, перед нынешним КГАСУ, были овраги, и зиму мы проводили там, катаясь на санках. С нами же катался Александр, сын летчика-героя Михаила Девятаева. Мы с ним общаемся через соцсети.

Полина: – В детстве мы всех троих учили рисовать. Однако научился только один. Старший сын Эмиль окончил лицей при Российской академии народного хозяйства и государственной службы. Он туда поступил в этом году. При выборе школы мы исходили из склада ума. Младший – Феликс – выбрал кадетскую школу, ему очень нравилась военная форма. Он подошел к нам и спросил: «Хотите, чтобы я не играл на телефоне?» Так он стал кадетом. Утро у них начинается с построения, затем уроки. Телефон отбирают на входе и отдают только после шести вечера. До поры до времени ему это нравилось. Вот сейчас ему не очень это нравится. В 14-летнем возрасте телефон очень нужен.

– Сейчас в Казани олимпийская чемпионка Алина Загитова создает свою школу фигурного катания, в которой будет тренировать юных спортсменов. Талантливая Саида Мухаметзянова создала свою творческую студию. При поддержке Мэрии Казани открылась творческая резиденция Константина Хабенского − АРТХАБ, чуть позже ее перенесли в Московский художественный театр. Открыла свои двери Академия популярной музыки Игоря Крутого. Есть ли в ваших планах создание одноименной художественной школы? Думается, что проект развития таланта юных художников мог бы быть поддержан Правительством Татарстана.

– В отличие от своего отца, я не педагог – варюсь в собственном соку. Однако такая школа, несомненно, нужна. Еще мечтаю о создании собственного музея. Когда в Кайбицах на открытии музея моей бабушки, Галии Кайбицкой, была экс-министр культуры, ныне руководитель Общественной палаты Татарстана Зиля Валеева, она, увидев все мои полотна, которые были подарены мной в фонд музея, предложила создать мой собственный музей в помещении при одной из организаций. Тогда я очень обрадовался. Однако там оказалось так много бюрократических вопросов, связанных с созданием штата, и других... Признаюсь честно, очень хотелось бы иметь свой музей в Казани. Если татарский народ сочтет, что я этого достоин, то я двумя руками за!

МУЗА В КРАСНОМ

– Полина, хотелось бы задать вопрос вам. Вы очень красивая и гармоничная пара. Вы живете на полотнах вашего супруга, стали музой великого Творца. Рассматривая изделия в вашей мастерской, которая находится в одной из комнат, можно говорить о том, что вы сами реализовались как личность, не остались в его тени. Какое событие побудило вас уйти из сферы педагогики и прийти в творчество?

 – С самого детства я была творческим человеком. Другое дело, что я этому нигде не училась и не ходила в художественную школу. Это связано с тем, что мои родители не занимались рисованием или творчеством, а дети обычно идут по стопам своих родителей. Именно они дают направление в ту сферу, которую они сами знают. Папа − на руководящей должности, мама − ученый-химик, все это далеко от художества. Моя первая учительница была моим кумиром, и я подумала, что хочу связать свою жизнь со школой. Я там проработала некоторое время, но у меня быстро отбили любовь к педагогике.

Меня тянуло к искусству: гуляя по Москве и проходя мимо архитектурного института, я видела студентов, выходящих из его дверей. Некоторые стояли на площадке, курили и что-то обсуждали. Первое, что бросалось мне в глаза: как необычно они были одеты, совершенно по-другому, не так, как общая серая масса людей. Помню свое ощущение – я смотрела на них с завистью и думала: «Вот кто-то же поступил, кто-то же может здесь учиться. Жаль, что я не рисую». Мне так хотелось там учиться. Спустя годы, когда я, благодаря Ильясу, получила второе образование, была счастлива. На мой взгляд, если ты чего-то хочешь в жизни, то нужно это сформулировать и отпустить. Тогда это сбудется при условии, если приложить определенные усилия.

– Сложно было поступить? Обычно требуется портфолио.

– Со вторым высшим образованием все намного проще и поступать легче, поскольку оно платное. Не такой строгий отбор. После архитектурного несколько лет проработала дизайнером интерьеров. После рождения сыновей, будучи в декретном, я рисовала в своей, немного детско-наивной манере. Это было между рождением второго и появлением третьего сына, у меня было такое вдохновение, что я рисовала и днями, и ночами. Нарисовала серию детских работ. После появления Феликса все закончилось. Смотрю на свои работы и не понимаю, как это могло случиться. Вышла небольшая книжка, они также представлены в большом альбоме Ильяса.

– Вы сейчас увлеклись изготовлением украшений и изделий из стекла. На днях в поиске на «Авито» я написала «сарматы»¹⁰, и тут же вышли предложения о продаже старинных бус.

– Однажды мне подарили абонемент на мастер-класс по стеклу. Мне это так понравилось, что я решила этим заняться профессионально. Мы купили печь и необходимые инструменты. Стекло – вечное, и с ним из столетия в столетие, из тысячелетия в тысячелетие ничего не происходит. Об этом свидетельствуют раскопки в Египетских пирамидах. Я ездила в Италию, правда, еще до моего увлечения, и привезла оттуда много стекляшек – стеклянных изделий.

– Мы живем в непростое время цифрового развития. Тяжело ли быть мамой троих сыновей и воспитывать их ответственными и высоконравственными?

– Мне не с чем сравнивать. (Смеется.) Могу сравнить только со своим детством, когда я росла такой спокойной девочкой. Иногда мы с мамой шутим, и я ей говорю: «Насколько легко было тебе со мной! Наверное, поэтому тебе приходится расплачиваться со своими тремя внуками».

– В вашей семье больше патриархат, матриархат или сохраняется гендерное равенство? Кто ругает детей в семье?

– На мой взгляд, в семье должен быть патриархат. Главой семьи должен являться отец. Многие вопросы, тем не менее, приходится решать самой. Для того чтобы не нарушить это равновесие, своим детям всегда говорю: «Надо посоветоваться с папой». Они отшучиваются и говорят: «Все равно будет так, как ты скажешь». Я им отвечаю, что в нашей семье главой является отец и последнее решение за ним. Бывает и так, что они с ним советуются, а потом делают, как им сказала мама.

По поводу того, кто ругает: все бывает спонтанно, и достается от одного из нас – меня или Ильяса. Как говорится, кто под руку попался.

– Какими языками владеют ваши дети? Сейчас невозможно обойтись без английского?

– Наши дети изучают те языки, которые преподают в школе. Все изучают английский. Мое отношение к нему – я несколько обижена на английский. Столько лет я отдала его изучению, и всегда было заискивающее преклонение перед западными странами, в особенности перед англоязычными. В нашу молодость поездка туда, казалось, была пределом мечтаний. Сейчас все перевернулось, и многие страны не кажутся нам идеальными. Все наоборот. И в Англию не хочется ехать. Мы своими руками создали культ английского языка.

– Существует много критиков ЕГЭ. Однако, несомненно, его введение позволило самым умным и старательным уехать учиться в ведущие вузы Москвы и Санкт-Петербурга. Многие таланты решают продолжить обучение еще дальше за границей, несмотря на геополитические изменения. Как вы к этому относитесь?

– Меньше всего мы хотим, чтобы наши дети уехали учиться за границу. Те, кто уезжают из родного края, обратно не возвращаются. Возьмем, к примеру, Ильяса, который уехал учиться в Москву.

Относительно ЕГЭ готова чуть-чуть поспорить. Мы оголили наши регионы, когда оттуда стали уезжать лучшие из лучших. Надо было работать не на то, чтобы здесь собирать эти сливки из самых одаренных и выращивать эту плеяду. Нужно было работать наоборот, чтобы они оставались в регионах, и там создавать достойные условия.

Сюмбель ТАИШЕВА

Фотографии автора и из архива семьи