Эльмир Низамов: «Не случайно я родился татарином»

2020 год для молодого композитора Эльмира Низамова, которому 24 декабря исполнилось всего 34 года, выдался очень плодотворным. В декабре на сцене Татарского Государственного академического театра оперы и балета им. Мусы Джалиля в рамках проекта «Үзгәреш җиле» при полном аншлаге два дня подряд шла постановка его мюзикла «Алтын Казан» (либретто народного поэта Рената Хариса). Это произведение, некогда сочиненное как дипломная работа и впервые представленное в Казанской консерватории еще в 2011 году, на этот раз было показано в новом двухактном формате. С тех пор Эльмир Низамов успел сочинить оперу «Кара пулат», музыку для симфонического оркестра, многочисленных кинофильмов и спектаклей ведущих театров Татарстана.

Сам мюзикл шёл при полном зале. К сожалению, многие ценители музыки не смогли лицезреть волшебное представление с элементами сказки из-за отсутствия билетов. Для того чтобы узнать все подробности, мы решили пригласить композитора в нашу редакцию. Эта инициатива совпала с изданием Указа Президента Рустама Минниханова о присвоении Эльмиру Низамову звания Заслуженного деятеля искусств Республики Татарстан. Встреча прошла в только что открытом Литературном кафе в здании «Татмедиа».

– Человеческие ценности, которые непосредственно влияют на судьбы людей, выбор профессии, отношение к Родине и своему народу, закладываются в семье. То, что парень из Ульяновска решил приехать в Казань и посвятить себя служению родному татарскому народу не только восхищает, но и в какой-то мере удивляет. Какой путь прошел юный Эльмир прежде чем связал свою судьбу с музыкой?

– В семье никто, взяв за руку, не тащил меня в музыкальную школу. Начиная с семилетнего возраста, я всегда посещал какой-нибудь кружок, будь то рисование, танцы или бассейн. Куда только не ходил, чем только не занимался – никаких ограничений не было. Самое главное, в моей семье никто не указывал, что мне делать, а что нет. Родители просто поддерживали интерес, который есть в сыне. Когда я начал заниматься и интересоваться музыкой, то это ими было воспринято как очередное баловство. У них была такая мысль: если я каждый год менял свои увлечения, то и этот интерес вскоре пройдет. В то время родители, заинтересованные в благополучии своих детей, мотивировали их выбор на наиболее востребованные и денежные профессии – на юриста, экономиста. Я даже знаю семьи, где говорили своим детям: «Сперва отучись, потом придумаем, чем ты будешь заниматься». Передо мной же никогда не закрывали двери. Напротив, нормальным считалось, если я буду заниматься, тем чем хочу. Я всегда был очень самостоятельным. Главное – учись, приоритет – это сам факт учебы.

Сейчас я часто сталкиваюсь с людьми, которые мечтали петь или заниматься чем-то иным, нежели по своей выбранной специальности. Они говорят, что главное желание, которое шло изнутри, было отложено, поскольку приходилось осуществлять мечты родителей. Я даже представить себе не могу, чтобы мои отец и мать запретили бы мне заниматься музыкой. У моих родителей Гелюсы Султановны и Джаудата Идиатулловича не было высшего образования. Они всю жизнь трудились на различных предприятиях города: был период, когда папа работал на УАЗе, а мама – в текстильной промышленности. Затем оба перешли на мебельную фабрику. При этом они прекрасно осознавали роль высшего образования.

Музыкальную школу я нашел сам в одиннадцать лет. Считается, что для будущего музыканта это достаточно поздний срок. Но до этого возраста я даже не знал, что существует такое учебное заведение. Признаюсь, в нашем окружении никто музыке не учился. Когда я попросил родителей устроить меня в эту школу, мама, не возмущаясь, пошла со мной. Поскольку в этом возрасте уже поздно было сдавать вступительные экзамены, ей пришлось уговорить руководство школы взять меня на испытание. Возможно, она убедила их, мотивируя тем, что у мальчика это может быть временное увлечение, как и предыдущие – художественное или танцевальное. Сегодня я благодарю своих великодушных педагогов, которые в простом пацане увидели искорки музыкальности. Благодаря их поддержке, в 14 лет закончив школу, поступил в музыкальное училище. Оно находится в исторической части города, в здании гимназии, где учился юный Владимир Ульянов. Опять же, когда заявил дома, что иду в музыкальное училище, никто не заикнулся, что эта профессия не для жизни.

– Было интересно узнать из СМИ, что четырнадцатилетний Эльмир, ученик музыкального училища по классу фортепьяно, написав свое первое серьезное музыкальное произведение, победил на Всероссийском фестивале «Новые имена». Вас даже наградили путевкой в Нальчик. Однако Ваша мама не осмелилась отпустить единственного сына в столь далёкие края. Думаю, тем самым она сберегла его для своего народа. Ни для кого не секрет, что большинство из наших сородичей, живущих вне Татарстана, в семье не общается на родном языке. А Ваше нынешнее искусство говорит о том, что Вас воспитали с уважением к своему народу, к его истории, к родному языку. Как Ваши родители, несмотря на то, что жили вне родной среды, смогли развивать в сыне уважение к прошлому и веру в будущее своей нации?

– В семье мы с нетерпением ждали того дня, когда на телевидении будет транслироваться передача на татарском языке один раз в неделю. Всегда разговаривали на родном языке. Даже мысли «почему?» не возникало. И сегодня я общаюсь с родителями на том языке, на котором они обращаются ко мне. Спустя годы понимаю, что, несмотря на то, что я родился в Ульяновске, где редко услышишь татарскую речь на улице или в театре, для моих родителей это было принципиально. Там, где я жил, естественно, были престижные школы. Однако для родителей важно было, чтобы я учился и воспитывался в татарской среде. Я четыре года учился в медресе вплоть до его закрытия. Начиная с 1994 года родители каждый день ездили со мной в эту школу. Наряду с татарским, там преподавали арабский язык и татарскую литературу. Арабский я, конечно, уже позабыл, но буквы и отдельные слова читать до сих пор умею.

Затем меня перевели в обычную русскоязычную школу, где тоже были уроки татарского языка. Так что я не прошел полноценную учёбу в татарской школе, поэтому не читал много татарской литературы – такой возможности не было. Однако читать и писать я научился. Если бы не принципы и старания родителей, то было бы гораздо сложнее.

– Думаю, не ошибусь, если скажу, что именно этот родительский принцип стал главным критерием в выборе высшего учебного заведения для дальнейшей учебы Эльмира Низамова.

– Не скрою, что я долго думал, куда поступать, и разрывался между Москвой и Казанью. Все сравнивал и анализировал. В результате национальный компонент сыграл свою роль. Я подумал, что неслучайно родился на свет татарином. Возможно, если бы я был представителем другой национальности, то поехал бы учиться в Москву. Так что два фактора – наличие достаточно хорошего музыкального образования и моя татарская кровь – сыграли важную роль в выборе Казани. Кроме этого, учитывалось и то, что здесь имеется консерватория с богатой историей, носящая имя выдающегося татарского композитора Назиба Гаязовича Жиганова.

Когда приехал в Казань, мне исполнилось 19 лет. Первый год учебы был одним из самых легких. С одной стороны, я был один, и, поскольку здесь не было родственников и друзей, до переезда родителей через два года в Казань жил в общежитии. А с другой стороны, все было новое: педагоги, друзья, учеба. Все это воспринял с большим воодушевлением: вывески на татарском языке, разговоры на том языке, на котором я разговаривал только дома. Мне показалось, что официально весь город татарский. Меня это поразило после жизни в русском городе. Люди, живущие в Татарстане, воспринимают это как само самой разумеющееся. В то время мои ощущения можно сравнить с пружиной, которая была сдавлена внутри меня. Вот я её отпустил и расцвёл. В Казань я переехал с огромной энергией и неутомимым желанием творить.

– Таким образом, в середине 20-х годов ХХ столетия в среду татарской интеллигенции, у которой ещё не совсем погасло стремление реанимировать здоровый национальный дух, вошел талантливый молодой музыкант с большими амбициями. Это совпадение могло вызвать творческий взрыв. Так оно и получилось. В 2015 году на сцене Государственного театра драмы и комедии им. Карима Тинчурина была поставлена опера 29-летнего композитора Эльмира Низамова опера «Кара пулат» на либретто поэта Рената Хариса. Со стороны широкой общественности это явление воспринималось как поворот к серьезной национальной музыке. Ни для кого не секрет, что данное направление, поднятое на определённую высоту в 90-х годах прошлого столетия симфонией «Чингисхан» Масгуды Шамсутдиновой, музыкально-театральными действиями «Кыссаи Сююмбика», «Курбан байрам», оперой на татарском языке «Крик кукушки» («Ерактагы кәккүк авазы») Рашида Калимуллина, симфонией «Кул Гали» Резеды Ахияровой, балетом «Юсуф и Зулейха» Шамиля Шарифуллина, к тому времени сдало свои позиции. Интересно, что в такое неоднозначное время молодой композитор и аксакал поэзии смогли объединиться в одном порыве – напомнить зрителю, через какие утраты прошёл твой народ в стремлении сохранить свою государственность. Как Вам удалось увлечь Рената Хариса, к тому времени творившего в тандеме с Резедой Ахияровой и с Андреем Лупповым? Как зародилось ваше сотрудничество?

– Я даже помню конкретный день. Мы познакомились 24 декабря 2009 года, когда Ренат Харис специально пришел в консерваторию.

– Это же Ваш день рождения! Нынче именно в этот день был представлен зрителям мюзикл «Золотой Казан». Поздравляем Вас от имени редакции журнала и наших читателей с двойным праздником.

– Спасибо. В свое время на небосклоне татарского искусства были успешные тандемы Салих Сайдашев – Карим Тинчурин, Нажиб Жиганов – Муса Джалиль и многие другие. Нынешним служителям искусства тоже не чуждо взаимное сотрудничество, дополнение друг друга в различных сферах творчества.

Накануне моего дня рождения мой профессор в консерватории Андрей Борисович Луппов сказал, что он встретил Рената Хариса. На другой день после урока он познакомил нас. Мой наставник уже знал, что я мечтаю о крупном музыкальном сочинении. «Возможно, – сказал он, – это будет начало пути к сотрудничеству». Действительно, через пару дней Ренат абый позвонил и сказал, что будет писать либретто с названием «Алтын Казан». А через месяц он прислал текст, в основу которого положены национальный эпос и предания об истории основания нашего города. С февраля до ноября я писал музыку для будущей оперы, а с ноября по март ее оркестровал. В апреле 2011 года, как Вы уже знаете, состоялась премьера «Алтын Казан» в исполнении талантливых студентов в концертном зале консерватории. Потом, а именно в 2018 году в День республики мы её показали широкому кругу общественности на площади Дворца семьи.

– На сцене в мюзикле «Алтын Казан» в 2020 году появились Эльмира Калимуллина, Филюс Кагиров, Алина Шарипжанова, которых наша интеллигенция раньше воспринимала больше как эстрадных певцов. С Эльмирой Калимуллиной у Вас очень успешный тандем: за вашими успехами мы следим через социальные сети. Как сформировался творческий состав? Ведь мюзикл требует большой отдачи: нужно не только красиво спеть, но и станцевать, войти в драматический образ, в конце концов.

– Наше поколение богато на таланты. Мы все учились вместе в одно время, и нам даже не пришлось искать друг друга. Филюса Кагирова я знаю с первого курса. Эльмира Калимуллина занималась курсом младше.

Не только певцы, но и другие коллеги и друзья из моего круга, например драматург и режиссёр Ильгиз Зайниев, поэт Йолдуз Миннулина, режиссёр Туфан Имамутдинов, все одного возраста. В искусство мы все пришли одновременно и творчески подпитываем друг друга. Наша сила в том, что мы все вместе.

За эти годы мне довелось работать со многими артистами. Оперный костяк сформировался среди тех, кто в музыке ищет то же, что и я, среди тех, кто готов экспериментировать и открыт новому. Они могут спеть нестандартные произведения. Когда в этом году руководством Оперного было предложено поставить мюзикл, я запросил состав. Они удивились моему вопросу и ответили, что состав остается прежним (дебют был еще в 2011 году). Это меня сильно обрадовало. Получилось так, что артистам, которых я подбирал в первый раз по интуиции, писал под них музыку, доверяет и руководство театра. Значит, в этот раз наши вкусы, требования и стремления совпали.

Нынешний вариант «Алтын Казан» отличается от прежнего и по содержанию, и по жанру. Когда нам было предложено его переделать в жанре мюзикла, автор либретто Ренат Харис его расширил. Он дополнен вторым актом. Сазаган, живущий в народных преданиях как страшный аждаха – Зилант, из отрицательного героя превратился в положительного. Он охраняет город от злых духов. С моей стороны, была разработана новая редакция музыкальной части. В произведение, кроме оперных мелодий, арий, введены элементы рока, джаза, созвучные требованиям волшебства. На сцене много танцев и шоу-представлений, организованных с помощью новых технологий. Исходя из всего этого спектакль представлен как новый жанр для татарского искусства – мюзикл.

Скажу больше, солисты «Алтын Казан» («Золотой Казан») – все они с профессиональным музыкальным образованием и учились в консерватории с ориентацией на театральную, оперную музыку. К тому времени, когда сформировался наш коллектив, они уже были успешными и подготовленными к такой серьёзной и трудной работе, как опера и мюзикл. Кроме них, очень удачно выступили Айдар Сулейманов, который показал своё мастерство на «Тюрквижн-2014», и со своим космическим исполнением Алина Шарипжанова. Артура Исламова зритель уже до этого знал как великолепного оперного певца с редким басовым тембром голоса.

– Редко кто завершает свою учёбу в консерватории оперой, востребованной зрителем. Этот случай говорит не только о Вашем таланте, но и о том, что Вы попали в сердцевину чаяний нашего народа. В основе Вашей оперы «Кара Пулат», которая также была написана на либретто Рената Хариса и представлена в режиссуре Георгия Ковтуна, лежит легенда о завоевании Булгара воинами Тимерлана. Я помню, с какими возвышенными эмоциями выходила публика после ее показа в театре им. К. Тинчурина. Этот успех к Вам пришел ещё до мюзикла «Алтын Казан».

– Знаете, композитора вдохновляет уже одна мысль, что его будущее произведение завершится большой постановкой. Текст, написанный по всем правилам либретто, наполняет тебя эмоциями, вдохновляет и зовет к написанию музыки. Если это ещё и специальный заказ такой личности, как Минтимер Шарипович Шаймиев, основателя и руководителя фонда «Возрождение», твой творческий дух поднимается до небес. Наш творческий состав встречался с М.Ш.Шаймиевым, познакомил его с нашей задумкой и даже исполнял перед ним кульминационные моменты произведения. Поездка в Болгар, посещение Черной палаты по совету нашего идейного вдохновителя должны были способствовать воссозданию героического эпоса с лирическим окрашиванием. В спектакле трагедия народа передаётся через историю двенадцати красавиц. Их запирают в Черную палату, чтобы вынудить сказать, кто из них является дочерью Хана. Как всегда в жизни, находится предатель, передавший секрет: только ханская дочь не сгорит в огне. Невинные красавицы погибают, не выдав свою подругу. Как понимаете, эта история меня тронула до глубины души.

– Сегодня мы находимся на таком историческом этапе, когда, с одной стороны, все твердят о демократии, а с другой стороны, народы ущемлены даже в праве добровольного изучения родного языка. В подобной ситуации развитие национальной музыки, постановки национальных опер и балетов являются ключевыми инструментами в сохранении татарского языка и традиций. Это верно в отношении языка и культуры всех народов нашей многонациональной страны. Насильно язык не сохранишь. Подобная популяризация через театры и музыку будет, как мне кажется, пробуждать желание изучать татарский язык и историю народа. Когда ваши мюзиклы будут показаны на Бродвее в Нью-Йорке?

– Маленькими шажками идем вперед. У нас в постановке играют московские музыканты, которых национальная критика не пощадила в своих публикациях. Однако столичные гости настолько прониклись татарской историей и музыкой, что один из них уже изучает татарский язык. Вадим Эйленкриг играет на трубе «Әдрән дингез» на федеральном канале «Культура» и на концертах московской филармонии. Это часть пропаганды.

– Несколько лет татарская общественность обсуждала необходимость создания собственного театра мюзикла. Если не ошибаюсь, даже перед Минтимером Шариповичем, большим ценителем татарской культуры и литературы, ставили такой серьезной вопрос. Вот, к примеру, в Москве есть Московский театр мюзикла. Как вы относитесь к такой идее?

– К этой инициативе я отношусь с большим воодушевлением. Это мог бы быть музыкально-экспериментальный театр. Однако такой проект очень дорого обходится. Даже создание одной музыкальной постановки требует много денег и творческих сил. Тем не менее, когда идет речь о финансах, нужно учитывать тот фактор, что Казань в своем будущем видит себя туристическим городом. Иностранным и российским туристам, которые приезжают в национальные регионы, прежде всего, интересна национальная самобытность.

– Впервые в некоторых изданиях открыто обсуждали тему гонораров, которые получили постановщики, артисты, задействованные в «Алтын Казан». Не кажется ли Вам, что эта информация способствовала повышению статуса всех, в том числе и наших деятелей искусства?
– Достаточно странно, что в последние годы у определённой части нашего населения развивается «мескенлек». Мы «любим» бедных и оскорблённых, говоря в то же время о низкой зарплате, мизерных гонорарах творческой интеллигенции. Зачем стремиться творить что-то выдающееся, если общество этого не ценит. Давать награду отдельному человеку – это нужно не столько ему, сколько всему обществу.
Когда поощряется артист или певец, композитор или поэт, особенно молодой, это наказ общественности: всем нужно трудиться, стараться, как он, и в конце концов у вас тоже исполнится мечта. Люди это видят.
Говорят, что раньше было много хороших писателей и композиторов, а сейчас их мало. Всем ясно: в определенный момент эти профессии стали невостребованными. Когда говорят «композитор», вроде ощущается статус. Однако сейчас доносится лишь какое-то эхо прошлого. По существу, сегодня нет никакого статуса у творческих людей.

Для них не существуют льготы вроде достойных гонораров, домов творчества, бесплатных квартир. В то же время ещё не наступил такой период, когда в их жизни могут возникнуть спонсоры и меценаты.

К сожалению, у нас сегодня даже нет такой профессии, как композитор. Так не должно быть. Если хотите, чтобы развивалась культура и чтобы было много композиторов, нужно их статус поднимать.

– Вы – медийная личность, у Вас очень много постов в социальных сетях. Мало кто из композиторов может похвастаться таким современным сайтом, как у Вас, где размещен большой список симфонических произведений. Получается, один этап пройден и начинается новый. Учитывая преподавательскую работу в консерватории, хочу спросить: остается ли время творить, создавать новые произведения, например симфонию?

– Сегодня самое главное – это нехватка времени. Симфоническая музыка – это огромный труд. Во-вторых, она достаточно редко исполняется. Это непозволительная роскошь, когда ноты лежат на полке. В то же время, симфония – это высший пилотаж для композитора. Можно писать рассказы и повести, а можно написать роман. Симфония сравнима с романом.

На сегодня в финансовом отношении мне помогают жить, в основном, театральные работы, поскольку это дает стабильность и занятость. Когда пишешь музыку для театра, ты знаешь, что она там будет «жить» и работать. Мне повезло, я в хороших отношениях с Государственным симфоническим оркестром Татарстана и его дирижером Александром Сладковским. Мою музыку оркестр исполнял не только в Казани, но и в Москве и за рубежом. У нас был концерт в Монако. В феврале ждем фестиваль симфонической национальной музыки «Мирас». Каждый год в нем звучит моя музыка, и в этом году, Алла бирсэ, в исполнении симфонического оркестра будут звучать два романса в исполнении Филюса Кагирова.

– В мировом оперном пространстве у нас есть еще одна звезда – солистка Венской государственной оперы и Мариинского театра Аида Гарифуллина. В театре «La Scala» в Милане, «Metropolitan Opera» в Нью-Йорке, на сцене Королевской оперы «Covent Garden» блистает Альбина Шагимуратова...

– Безусловно, мне бы очень хотелось, чтобы и Аида и Альбина Шагимуратова, хотя я с ней пока не знаком, спели в моем произведении. Кто знает (күз күрер), может, все получится. У них такие плотные графики, на несколько лет вперед расписаны их выступления... У них оперная карьера, и если точки соприкосновения найдутся, то все будут только рады. Очень трудно успеть все сразу.

– Для музыкантов, как и художников, не существует границ. На определенном этапе Вашей карьеры масштаб Татарстана, наверное, будет маловат. Планируете ли Вы в будущем связать свою жизнь с какой-нибудь иной страной? Ведь есть такие страны, где культура ставится в один ряд с экономикой, а может, даже выше, выделяя для её развития огромные гранты?

– Говорят, плох тот солдат, кто не мечтает стать генералом. Быть проводником нашей татарской культуры в мировую культуру, в то же время знакомиться с чужой культурой – одно из моих «скромных» намерений. Европейские страны, такие как Германия, Голландия, Франция, ориентированы на инновационные проекты в музыке. Здесь проходят фестивали современной музыки. Если говорить про Италию, то это классика, классическая опера – это их конек, их история и бренд, В Америке, которая считается родиной мирового кино, музыкальная индустрия вертится вокруг кино. Там можно стать кинокомпозитором. Так что при желании выбор есть.

– Не попробовать ли сначала писать музыку для российского кино?

– У меня есть опыт написания музыки к фильму «Тамшырылмаган хатлар» «Кире» . С Ильшатом Рахимбаевым мы сделали небольшую работу для короткометражного фильма “Представь”. В 2020 году была премьера сериала «Зулейха открывает глаза» , к которому я писал песню.

Во время общения с режиссером фильма Егором Анашкиным он поставил передо мной задачу, чтобы песня, с одной стороны, была близкой к народной, а с другой – современной.

Так и родилась специально написанная песня под названием «Өмет йолдызы». Во время съемок фильма, когда действие проходило на территории Казанского Кремля, я познакомился с Чулпан Хаматовой, исполняющей роль главной героини. Мне было очень интересно видеть, как проходит сам процесс создания фильма. Общение с известными личностями, поездки на фестивали и другие российские или всемирные мероприятия обогащают творческого человека.
– Как складывается Ваш день? Кто-то ночью фантазирует и утром начинает творить. Многие творческие личности говорят, что самое лучшее время - это ночь. Когда вы наиболее плодотворно творите: ночью , как многие писатели, или днем?
– Самое активное время - это когда проснулся. Не важно когда. Это может быть любое время суток. В это время мозг чистый. Однако бывает, что работа не идет. Нужно прилечь, отдохнуть, и когда просыпаешься, то появляется чувство, как будто компьютер перезагрузил. Чаще работаю утром.
– Национальные постановки востребованы на самом высоком мировом уровне. Помню, когда на сцене Оперного была показана опера Резеды Ахияровой о легендарной регентше Казанского ханства «Сююмбике», приезжало итальянское телевидение. Есть ли в планах показ Вашего произведения на зарубежных сценах?

– Несомненно, это очень престижно, когда твои произведения транслируют по всему миру. Это зависит от инициативы руководства Оперного театра, татарстанского Министерства культуры и, несомненно, требует существенного бюджета.

Тогда бросаем клич нашему Министерству культуры, чтобы оно стало инициатором съемок «Кара пулат» и «Алтын Казан» иностранными культурными каналами.

Сюмбель ТАИШЕВА