Судьбоносные решения в истории Республики

27 мая 2020 Мәгариф

В преддверии грандиозного исторического события, которое мы отмечаем 27 мая 2020 года – столетия со дня образования ТАССР, для главных редакторов республиканских изданий Республиканским агентством по печати и массовым коммуникациям Татмедиа была организована лекция доктора исторических наук, академика Индуса Ризаковича Тагирова. С 1992 по 2002 годы он был одним из организаторов и первым председателем исполкома Всемирного конгресса татар.
Будучи депутатом Государственного Совета Республики Татарстан в 1995 – 2009 годах, он был участником исторического заседания Верховного Совета ТАССР, когда была принята Декларация о государственном суверенитете ТАССР, а также лично участвовал в подготовке Договора между Российской Федерацией и Республикой Татарстан «О разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти Республики Татарстан».

БОЛЬШЕВИКИ ВПУСТИЛИ ФОРМУ ФЕДЕРАЦИИ, ОСТАВИВ ЗА ДВЕРЬЮ СОДЕРЖАНИЕ
Незаметно пролетело более 100 лет со дня Октябрьской революции 1917 года. И мы до сих пор считаем, что это был единственный вариант общественного развития. Однако он не был единственным, более того – оказался наихудшим вариантом. В 1917 году было несколько путей: первый из них – это монархия, но уже не самодержавная, по возможности конституционная монархия. Второй вариант предусматривал создание республики демократической, федеративной. В жизнь, как известно, воплотилась Советская республика. Могла ли каким-либо образом легализоваться желаемая революционная модель развития, которая привела бы к спокойствию и, главное, к целостности страны? Это федерация.
Сегодня Ленина и большевиков обвиняют в том, что они провозгласили Федерацию и создали республики. Это не соответствует истине. Так говорят люди, которые не знают и не понимают этой истории. Большевики, наоборот, были противниками создания федерации и как таковыми являлись сторонниками «единой и неделимой России». А судьба и история распорядились по-другому. В марте 1917 года в газете «Правда» появилась статья Йосифа Сталина против федерации в ответ на статью эсера Йосифа Окулича, который написал, что Россия должна стать федеративной республикой. Столкнулись взгляды двух Йосифов. Когда в 1924 году Сталин перепечатывал свою статью, то он внес в нее дополнение, объясняя, что большевики были вынуждены перейти к федерации, ибо получили распадавшуюся страну – страну, из которой уходили народы, и этот процесс надо было остановить. Единственный вариант был – это федерация. Однако они были не убежденными, а временными федералистами. Эти люди использовали форму федерации как временный инструмент для укрепления своей власти. Из истории вам известно, что, несмотря на то, что республики были, однако их права – не только автономных республик, но даже союзных – изо дня в день, из года в год сужались. Прибалтийские республики жаловались, что их права до минимума сжаты, что жить так больше невозможно: исчезает их родной язык, увеличивается русское население, они мало чем отличаются от простых административных единиц в Российской Федерации. Вот эта политика, вот такая федерация были восприняты большевиками. Тогда идея федерализма громко стучалась во все двери России, не впустить ее в общество было нельзя! Название «федерация» было воспринято: большевики впустили форму, оставив за дверью содержание. Если была бы принята реальная модель федерации, то история могла развиваться по-другому.
КАК ИСТОРИЯ ОБХОДИТСЯ С ОПОЗДАВШИМИ
Вариант созыва Учредительного собрания – это очень интересный вариант. Все общественные организации и политические партии требовали, добивались, говорили, что необходимо созвать Учредительное собрание. Почему не созвали? Почему не созвали, к слову, эсеры – самая влиятельная партия после февраля 1917 года? Они ждали победного конца Мировой войны, в которой участвовала Россия. Мечтали о том, чтобы овладеть Проливами и водрузить крест над Стамбулом. [1]
Большевики были умелыми тактиками, они учитывали настроение народных масс. Везде провозглашался такой лозунг: «Немедленное прекращение политической войны!» Нужно помнить: это было весной – тогда, когда крестьяне должны начать сеять. В то время как эсеры хотели дождаться проведения Учредительного собрания и обещали дать землю после окончания войны, возможно, зимой, большевики, не дожидаясь его проведения, уже весной провозгласили: «Земля народу!»
Переворот совершили большевики, поскольку они являлись умелыми организаторами. Побеждает не всегда большинство, а организованное меньшинство. Таковое было у большевиков, и у них был Ленин, у других политических партий этого не было. Они пришли к власти и созвали Учредительное собрание, полагая, что их будет большинство. Каков его состав? Большевики полагали, что их будет большинство, а оказалось, их всего 160 и 360 эсеров. Вот если бы эсеры смогли созвать Собрание и обеспечить такое соотношение, то тогда они могли бы обеспечить настоящую Федерацию. Они, действительно, ее провозгласили! Учредительное собрание проработало всего один день, и в этот единственный день эсеры, поскольку их было большинство, провозгласили Россию федеративной демократической республикой. Однако это нужно было сделать раньше. В истории опаздывать нельзя! Они опоздали. А опоздавших история наказывает очень жестоко.
Кадеты тогда также были против Федерации. Лидер Конституционно-демократической партии, умнейший человек Павел Николаевич Милюков – один из теоретиков единой неделимой России, оказавшись в эмиграции в 1921 году, написал, что «единая неделимая идея нас погубила». Он заявил, что единственным возможным способом обеспечения целостности страны является Федерация. Если бы он пришел к этому выводу раньше, в 1917 году, и оказался в союзе, к примеру, с эсерами, то было бы все по-другому. К сожалению, он также был среди опоздавших. Наша страна стала развиваться по пути, определенному большевиками.
Сегодня многие обвиняют, что Ленин создал республики. Что касается дальнейшей судьбы Федерации, то я говорю о Сталине, потому что именно он, к сожалению, набирал политическую силу. Ленин, давая характеристику своим соратникам, про Сталина сказал, что он сосредоточил в руках необъятную власть. В то время Ленин уже был болен, многие вещи не воспринимал. Вот если бы вождь большевиков выздоровел! Как вы думаете, вернул ли бы Сталин ему власть? В истории не было еще такого примера, когда добровольно возвращали власть, за исключением одного единственного случая в Византийской империи, когда Римский император Гай Аврелий Валерий Диоклетиан уступил, добровольно отдал свою власть, заявив, что он легче выращивает капусту, чем управляет государством. На самом деле были реальные факторы, которые вели к тому, что не сегодня-завтра его собирались свергнуть, таким образом он опередил и уцелел. Случай, о котором говорим мы, совершенно другой.
В 1922 году, когда был провозглашен СССР, Владимир Ленин видел, что в стране нарастает национальное движение. Украина, Грузия, их коммунистические партии были недовольны существующим государственным устройством и выступали против. Орджоникидзе, предшественники Сталина прикладывают руки к недовольным руководителям, но Ленин ничего сделать не может [2]. В том же году больному Ленину Сталин пишет письмо о том, что пора прекратить игру в независимость, если опоздаем, то через год будет поздно. А Ленин ему отвечает, что на очередном съезде Советов нужно вернуться к прежним отношениям республик, к тем, что существовали в годы Гражданской войны, то есть к конфедеративным.
К концу жизни Ленин понял наконец, что единственным вариантом обеспечения целостности России должно было стать провозглашение не формальной, а настоящей федерации, где многочисленные народы почувствовали бы свободу. Если бы Ленин был жив еще лет десять-пятнадцать, то федерация бы состоялась. Я убежден, что наша страна уцелела бы в большом формате с Украиной, Беларусью, всеми средне-азиатскими республиками. Но, увы, это упущенные возможности.
К чему мы пришли? В 1924 году видный политический деятель Мирсаид Султан-Галиев [3], видя, что происходит во взаимоотношениях между республиками, как они развиваются, сокращаются их права, делает вывод, что Россия в форме СССР недолговечна и обязательно распадется. И действительно, в 1991 году СССР распался.
МОЖНО ЛИ БЫЛО СОХРАНИТЬ СОВЕТСКИЙ СОЮЗ?
Новый Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев пришел к власти в 1985 году. Спустя два года сделал вывод, что необходима перестройка. Он чувствовал, что в стране все развалится, и дал старт политике перестройки. А какая Перестройка? В январе 1987 года состоялся пленум ЦК КПСС, были приняты документы, небольшие поправки, прозвучали формальные демократические тезисы, однако не было содержания. Все осталось по-старому, по-прежнему. Ближайший сотрудник Горбачева Анатолий Черняев – человек, который долгие годы работал в ЦК КПСС, вел ежедневные дневники в течение многих лет, где писал о том, что происходило в партии, какие позиции занимали те или иные лидеры, и сделал вывод о том, что это конец! Эта страна ремонту не подлежит!
Итак, Михаил Горбачев объявил о Перестройке. Когда он появился на Съезде коммунистов Литвы, делегаты этого съезда ожидали, что он скажет о свободе республик, демократии, о том, какой будет страна… Не услышав всего этого в выступлении Горбачева, они задали ему вопрос:
– Михаил Сергеевич, расшифруйте нам слова гимна Советского Союза: «Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки великая Русь…»
Попробуй расшифруй такое! Горбачев оказался в затруднительном положении. Делегаты съезда, коммунисты, видя это, посочувствовали ему:
– Михаил Сергеевич, не затрудняйте себя ответом на этот вопрос. Это вам домашнее задание.
– Думаю, что это домашнее задание Горбачев так и не выполнил. А тому, кто не выполнил домашнее задание, вы хорошо знаете, какую оценку ставят. История поставила Горбачеву «двойку»!
Хотя мы с вами должны отдать должное этому человеку – сделал он немало. Но, на мой взгляд, Михаил Горбачев был не тех способностей, не того ума, чтобы привести страну к подлинной перестройке – к разрушению старых взаимоотношений и созданию новых. Если бы на его месте был человек масштаба Ленина, то было бы еще возможным остановить распад СССР. А кончилось тем, что Россия осталась одна. Из нее стали уходить республики и народы, в том числе Чечня.
ПАРАД СУВЕРЕНИТЕТОВ
В 90-е годы Татарстан обвиняли в том, что он открыл «Парад суверенитетов».
– Это не соответствует действительности, – говорит Индус Ризакович. – 12 июня 1990 года Декларацию о своем суверенитете приняла Россия и открыла «Парад суверенитетов».
Когда республики увидели, что в этом документе нет им места, их свободам и демократиям, оказалось, что они в состоянии провозгласить свои декларации. Наш народ, молодежь, татарский общественный центр, вся общественность боролись за то, чтобы сохранить страну.
Нас обвиняли в том, что мы разрушали Россию. А Татарстан был за сохранение СССР: он добивался того, чтобы республика наравне с другими республиками была равноправной, как союзные республики в едином государстве. Это было принято на сессии Верховного Совета ТАССР.
ТАТАРСТАН ЗА СТОЛОМ ПЕРЕГОВОРОВ С РОССИЕЙ
– Декларация – это только заявление, это выражение намерений. А как их реализовать? В Москве это было воспринято как особая позиция, потому что Татарстан заявил о своем намерении стать союзной республикой и одновременно начал настаивать на установлении договорных отношениях с Россией. Что в этом плохого? Вообще, договорные отношения должны существовать между центром и субъектами. Каждый должен знать свои права: вот права центральной власти, вот права органов власти на местах. Это естественно. В любом демократическом государстве это так. Воспринять эту особую позицию оказалось не так просто! Декларация была принята 30 августа 1990 года. Однако Россия молчала целый год! В Москве нашлось немало людей, которые говорили, что Татарстан разрушает Россию, и предлагали оставить республику в изоляции. Помните, как в Казань из Москвы начали посылать пустые поезда? Журналисты это зафиксировали.
После содержательных встреч и телефонных разговоров двух наших Президентов – Бориса Ельцина и Минтимера Шаймиева – было принято решение создать с обеих сторон делегации, которые и должны были определить, как Татарстан подпишет союзный договор. Россия настолько серьезно отнеслась к этому, что во главе своей делегации поставила второго человека после Президента России в администрации Кремля – Геннадия Эдуардович Бурбулиса. Умнейший и дальновидный человек! К сожалению, таких не терпят.
В составе этой делегации был Сергей Шахрай [4], российский историк Сергей Станкевич [5] и другие, всех перечислять не буду.

Нашу делегацию было поручено возглавить вице-президенту Республики Татарстан Василию Лихачеву. Умный, ответственный человек, он немало сделал для становления суверенитета нашей республики. Несмотря на то, что в делегацию были включены руководители комиссий Верховного Совета и чиновники, заместителем назначили меня – тогда декана исторического факультета КГУ. У многих это вызвало недовольство, и я заявил Минтимеру Шариповичу, что готов работать в качестве рядового члена делегации. Ответ был прост: «Я знаю, что делаю». Спорить не стал, только в комиссию в качестве советников я попросил включить Фандаса Сафиуллина и Рафаэля Хакимова.
12 августа 1990 года мы сели за стол переговоров в российском Белом доме. Переговоры шли три дня. Нас спросили: «С чем вы пришли? Чего вы добиваетесь и на каком основании?»
Пришлось ответить, что, прежде всего, это выражение исторических требований татарского народа по восстановлению своей государственности. Эти «исторические корни проснулись и требуют решения этого вопроса». Поскольку татары имели свою многолетнюю государственную историю, то мы опираемся и на эту историю.
На вопрос о соблюдении российских законов мы ответили, что ни один российский закон не нарушаем и, прежде всего, опираемся на Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа, в которой сказано, что Советская Российская Республика учреждается как федерация добровольных сообществ народов. В этом документе написано, что республики сами на своих съездах решают по мере возникновения вопрос о пребывании в составе России. На дату обратите внимание – 1918 год.
Сергей Шахрай, занимавший тогда высокий пост Государственного советника РСФСР по правовой политике, воскликнул: «Но ведь вашей республики в 1918 году еще не было!»
На такой случай у меня всегда был с собой сборник исторических документов «Образование и развитие СССР». Я раскрыл его и зачитал абзац: «По мере возникновения республик они вступают в соглашение с Центральным исполнительным комитетом Российской Федерации». Это основа для договорных отношений между ЦИК России и республиками. На следующий вопрос о полномочиях, которых добивается Татарстан, мы ответили, что нам нужны
полномочия, которые обеспечат свободное развитие, не только сохранение нашего народа, – идентичности, традиций, культуры и родного языка, внутренние дела.
Тогда Сергей Михайлович задал следующий вопрос и состоялся такой диалог:
– Вы что? Из России выходите?!
– Сергей Михайлович, мы добровольно в Россию не входили, – объяснил позицию Индус Ризакович и продолжил. – Целесообразней ставить вопрос по-другому.
Шахрай, обдумывая, как бы анализируя нашу позицию и рассуждая, произнес вслух: «Мы из России не выходим, но в нее и не входили…»
– Правильно, Сергей Михайлович! Наша позиция: будет договор – будут между нами взаимоотношения.
В итоге после многочасовых переговоров был принят протокол, что между Россией и Татарстаном устанавливаются договорные отношения. Это было самое главное достижение. Окончательную точку в этом вопросе должны были поставить Президенты России и Татарстана. Их встреча была назначена на 19 августа 1991 года. Однако, как вы знаете, в этот день в стране случилась попытка государственного переворота (ГКЧП) [6], и встреча была сорвана.
– Эта ситуация осложнила наши взаимоотношения, – вспоминает Индус Тагиров. – Более того, Татарстан обвинили в поддержке ГКЧП. Были заведены уголовные дела на Минтимера Шаймиева, первого секретаря Татарского рескома КПСС Рево Идиа- туллина… Это факты. Может быть, не все знают об этом, но это было. Возникли затруднения в реализации того, чего мы добивались. А надо было дальше! Жизнь продолжалась, должны были развиваться экономические взаимоотношения.
С двух сторон готовился документ об экономических взаимоотношениях, пока по политическим вопросам не было решения и ясности. Российскую делегацию возглавил заместитель председателя правительства РСФСР Егор Гайдар, а татарстанскую – Премьер-министр Мухаммат Галлямович Сабиров. Он был очень умным и осторожным человеком. В состав татарстанской делегации были включены финансисты и банкиры.
– Помню, как в одиннадцать часов я стоял в коридорах власти. Руководители делегаций обменивались мнениями. Меня им представили. Оказывается, к тому времени часть переговоров закончилась. Я попросил стенограмму, подробно ее изучил, а там написано, что Егор Гайдар говорит: «Татарстану, в отличие от других, никаких особых привилегий предоставлять не будут». Мухаммат Галлямович ему ответил: «Да, мы однозначно в России». Ознакомившись с содержанием, я говорю Сабирову:
– Мы можем ехать домой. Ничего не получится из того, чего хотим добиться.
– Почему? – удивился премьер- министр.
– Потому что надо было опираться на принятый протокол политических переговоров, где уже сказано, что стороны исходят из обоюдного признания деклараций о суверенитете.
Мухаммат Галлямович немного обиделся и сказал:
– Видно будет! На ходу исправимся.
Переговоры шли целую неделю. Руководитель нашей секции, тогдашний министр экономики Дамир Бикбов обратился ко мне с просьбой помочь из-за того, что вопрос не разрешался и ничего не получалось.
На другой день я пришел на экономическую секцию в переговорах и объяснил российской стороне, что наша позиция уже изложена в протоколе, где обе стороны признают Декларации о государственном суверенитете. В Декларации РТ было написано, что земля, недра – это собственность и достояние многонационального народа Татарстана.
Руководитель экономической секции с российской стороны вздохнул и сказал, что согласен с нами, однако делает то, что ему было приказано.
На следующий день две делегации в полном составе, правда без своих руководителей, встретились для составления окончательного варианта соглашения. Со стороны российской делегации этот вопрос курировал Андрей Шаповальянц – первый заместитель министра экономики Российской Федерации. В ходе переговоров мы сослались на необходимость соблюдения преемственности переговоров. И напомнили, что ранее, в августе, договорились, что стороны обоюдно признают Декларации о суверенитете.
В Декларации написали, что земля и недра – собственность и достояние многонационального народа Татарстана. Мы объяснили, что нам надо исходить из того, что есть российская собственность, а есть татарстанская.
С нашей стороны были выдвинуты требования по ряду вопросов, таких как налоги, бюджет, создание национального банка. Они были записаны и, на удивление, не оспорены и восприняты.
После заключительной встречи, на которой встретились Егор Гайдар и Мухаммат Сабиров, мы вернулись из Москвы с признанием нашей собственности, самостоятельного бюджета, одноканального налога и национального банка. Это была наша победа!
Все связанное с ГКЧП прошло, уладилось. И выяснилось, что позиция Татарстана в дни ГКЧП была единственно верной, потому что наше руководство смогло сохранить межнациональные отношения и стабильность в республике. А это самое главное. Со временем уголовные дела сначала против Минтимера Шаймиева, а затем с некоторой задержкой и против Идиатуллина были прекращены. К сожалению, Советский Союз к этому времени распался. Если бы СССР не распался, сохранился, то Татарстан был бы в числе союзных республик. Мы опоздали на три дня!
Нужно было продолжить взаимоотношения и договорные процессы с Россией. Была еще одна важная встреча, которая состоялась 4 августа 1992 года. Днем ранее нас встретил тогда Председатель, затем министр по делам национальностей, академик Валерий Александрович Тишков. Его, известного российского историка, ввели по ходу переговоров, чтобы усилить позиции российской стороны и остановить наступление татарстанской делегации как наиболее подготовленной.
Он встретил нашу делегацию, сказав, что мы гости Правительства Российской Федерации, и нас отвезли в загородную резиденцию, известную как дачу Сталина. Там мы распределились по секциям: финансовой и экономической. Тогда Василий Лихачев сказал мне, что на следующий день нам в Кремле нужно будет встретиться с Геннадием Бурбулисом. И вот мы в его кабинете, а это бывший кабинет первого Президента СССР Михаила Горбачева. Геннадий Эдуардович – знакомый нам, образованный и дальновидный политик, с ним можно было вести переговоры. Обменялись приветствиями, и я изложил позиции Татарстана.
В конце встречи он сказал: «За год переговоров с Татарстаном мы очень сильно изменились. И теперь считаем, что Россия должна быть асимметричной федерацией с элементами конфедерации».
Когда мы вышли из Кремля с Василием Николаевичем, то пожали друг другу руки со словами: «Давайте навсегда запомним этот день». И обнялись. Василий Лихачев был очень преданный нашей республике руководитель. Надо было его оставить в республике, не отпускать в Москву.
ПОДПИСАНИЕ ДОГОВОРА
15 февраля 1994 года между Российской Федерацией и Республикой Татарстан был подписан Договор «О разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти Республики Татарстан». С нашей стороны он был подписан с большими отступлениями.
– Причины тому были разные. Вести такие переговоры без уступок и отступлений невозможно. К этому времени меня успели вывести из состава татарстанской делегации, – разъясняет Индус Ризакович. – При принятии окончательного варианта документа я не присутствовал. Когда мне показали текст договора, я удивился, куда делись достижения, которые были зафиксированы на бумаге в ходе переговоров. Я пришел к Минтимеру Шаймиеву, к сожалению, его не оказалось на месте. Пошел к Фариду Мухаметшину, он принял меня, выслушал, конечно, согласился со мной.
Тогда в адрес республики из центра звучали угрозы отключения газа, отказа от покупки татарстанской нефти. Тогда уже начиналась безработица, и мы на такое пойти не могли – оставить без работы целые города: Альметьевск, Лениногорск... Это было страшно, что и должно было заставить татарстанцев сделать большие отступления от первоначальных договоренностей.
Тем не менее этот договор межгосударственный. Это Договор о взаимной передаче полномочий и предметов ведения. Договор был воспринят как образец, как нужно решать сложные вопросы в многонациональном государстве. В свое время наш вариант был предложен Грузии и Косово, а копии наших договоров лежали на столах тех, кто вел переговоры. Это большое достижение, что договор имеет международное значение.
Дальнейшая судьба договора вам известна: сначала постепенный переход к договору 2007 года. В нем никаких экономических преимуществ Татарстану не дано. С нашей стороны подписал Председатель Госсовета РТ Фарид Мухаметшин, руководитель татарстанской делегации. С российской стороны он был подписан на уровне лишь вице-премьера. В этом договоре содержалось два важных момента. Во-первых, за Татарстаном было закреплено право взаимодействовать и оказывать помощь соплеменникам – татарам, проживающим на территории всей России. Во-вторых, важной, на мой взгляд, была преамбула, в которой написано, что договор заключается на основе двух Конституций и Референдума, проведенного в Татарстане. До сих пор Референдум юридически не был признан. Если вы помните, перед его проведением данный вопрос ставился на заседании Верховного совета Российской Федерации, и там, выступая, руководитель главной судебной инстанции Валерий Зорькин [7] заявил, если на вопрос, поставленный на референдуме, будет дан положительный ответ, то это будет юридической основой для провозглашения независимости; так будет считать любой юрист и будет прав. Такие слова были зафиксированы. К сожалению, сегодня этого Договора больше нет.
В конце встречи академику И.Р.Тагирову редакторы задали вопрос: а есть ли у Татарстана шанс, что ему вернут утраченные полномочия? Или Россия останется унитарным государством?
– Жизнь на этой земле и то когда-нибудь закончится. Потухнут и Солнце, и звезды… Конец придет всему. Однако наша задача сегодня состоит в том, чтобы жить в тех условиях, в которых мы находимся. Мы хотим, чтобы народ наш сохранился. Я уверен, что народ наш – вечный! Кто бы и как бы ни старался его уничтожить, не получится. Живучие мы! Глубокие корни у нас. И эти корни пробуждаются и дают о себе знать каждый раз, когда история предоставляет шанс.
Надо прямо сказать, что для России существует угроза распада, а это для татар нежелательно, ведь большинство татар проживают за пределами Республики Татарстан. Поэтому мы хотели и хотим, добиваемся, чтобы была обеспечена целостность этой страны. Но для этого надо с двух сторон вести соответствующую политику. К сожалению, такой политики даже в общих чертах мы не видим. Будем ждать. Будем надеяться. Надежда, как говорится, умирает последней…

Бутаков Ярослав Александрович. «Брестский мир. Ловушка Ленина для кайзеровской Германии». https://military.wikireading.ru/12524

(Ред. – Серго Орджоникидзе непосредственно участвовал в революционном свержении правительств в Азербайджане, Армении, Грузии и создании Закавказской Социалистической Федеративной Советской Республики (ЗСФСР).

Видный мусульманский политический деятель был арестован в 1923 г., исключён из ВКП(б). В 1928 году по обвинению в создании «контрреволюционной организации» Султан-Галиева арестовывают повторно и приговаривают к расстрелу, который впоследствии заменяется десятью годами лагерей. В 1934 году он освобождается и живет в ссылке в Саратове. Был расстрелян через три года после следующего ареста в 1937 году. Реабилитирован посмертно в 1990 году.

(Ред. – российский государственный деятель, один из авторов Конституции Российской Федерации, ближайший соратник Ельцина.)

(Ред. – в 1991гг. являлся руководителем Российского общественно-политического центра, одновременно работал советником президента России по политическим вопросам.)

Государственный комитет по чрезвычайному положению в СССР (ГКЧП) – самопровозглашённый орган власти в СССР, существовавший с 18 по 21 августа 1991 года.